Отродье. Охота на Смерть
Шрифт:
Знайте же, незваные гости, вот моя исповедь.
Длительное время меня смущала мысль, что мир стал иным, изменившись, потерял потребность в нас — отродье — богах. Но теперь стало ясно — мир не изменился. Посмотрите на него! Что вы видите? Компьютеры, небоскрёбы, самолёты, сотовую связь? А я вижу всё тех же запутавшихся людей, которые как в тёмные времена два века назад, тычутся слепыми котятами по углам в поисках материнской груди, но не находят её. Люди оскотинились, потеряв веру в тех, кто из покон веков вёл их, с чьими именами им проще было гибнуть на поле брани или в агонии болезни, или же лесной чаще в лапах хищников. Им настолько не хватает проводника, что они теперь вынужденно создают их сами, надеясь, веруя в приход истинного миссии. Посмотри,
Людям нужны боги, настоящие, справедливые, великие.
Мир без богов слишком жесток, сер, уныл.
И ещё я думаю, что боги должны вернуться. Я хочу вернуться.
Вы, конечно, догадались, кто стоит за этим маленьким катаклизмом, да — это я. Смерть, пожалуйста, не считай меня окончательно выжившей из ума старухой — так надо. Времена Иисуса давно миновали, сегодня мало прийти в город на старом муле и сказать: "Я есть бог", сегодня лишь в горе люди познают истину. Увы, мне придётся причинить много горя, прежде чем вернуть им надежду, вернуться — другого варианта нет.
Через месяц Москва рухнет".
— О, ужас! — прикрыла Гита рот ладонью, как всегда делала, когда сильно переживала, — что же нам делать?
— Постой, тут продолжение, — перевернул Эрнст листок.
"Думаю, сейчас вы — мои дорогие читатели, лихорадочно размышляете над следующим своим ходом? Что ж, выбор не велик: присоединиться ко мне и вернуть мир в золотую эру или же… Ваши питомцы: несносный Домовой, ручное привидение и, само собой, парень проклятый мной много лет назад — все умрут. Вы готовы к жертвам ради всеобщего блага? Тогда скучать по близким вам предстоит не долго, вскоре вы последуете за ними. Моя благодать сегодня столь же полноводна как и в былые времена, я чудовищно сильна, и удовлетворить меня сможет только победа. Москва падёт — это неотвратимая истина. Что бы вы ни предприняли, вам не хватит мощи тягаться со мной. Боги вернутся! Я верю в это. Боги благосклонны к последователям — присоединитесь и давайте вместе перевернём смутную страницу истории.
Лелея".
— Она это серьёзно? — первой заговорила Гита. — Неужели эта Лелея, кем бы она ни была, всерьёз полагает, что мы всё бросим и вместе с ней начнём уничтожать людей? Разрушим Москву? Бред какой-то, тётка действительно выжила из ума! — Гита помолчала, ожидая поддержки, но так её и не дождалась, — Я чего-то не понимаю? Чего все замолчали? Вы что раздумываете над тем, чтобы присоединиться к ней?!! Костя?
Эрнст был ещё более задумчив, чем обычно:
— В её словах есть зерно здравомыслия…
— Что?!! Ты с ума сошёл? Какое здравомыслие? Убить тысячи людей, чтобы заставить себе поклоняться оставшихся? Ариш, ну скажи ему!!! Или… О, нет… неужели ты согласна с этим бредом???
— Я? Что? А… Нет, конечно, нет… Я тут подумала, а откуда богине известно про Домового и Камю?
— …
— Похоже… В это, правда, трудно поверить, но видимо богиня была на нашей базе, а Домовой её заметил и Камю тоже. Тот странный сон, когда мы искали информацию в интернете, вовсе был не сном, а явью. Вот откуда ей так много о нас известно, вот почему база полностью уничтожена. Мы сильно её недооценили. — Арина поспешила к выходу, продолжая говорить на ходу, — богиня просчитала наши шаги, уверена у неё и
— "Постскриптум", — прочитал последнюю фразу в письме Эрнст, — "а это, чтобы вам было не скучно! Экхем".
— Что ещё за Экхем? — не поняла Арина.
— Зря ты это произнёс, кажется, это было магическое слово-ключ или печать… — встала в боевую стойку Гита, уставившись на что-то за дверью в спальне.
Арина сглотнула — только нападения им сейчас не хватало. Кого ждать? Снова призраков или кого-то похуже?
Рука сама потянулась в сумку за Лунным камнем.
Раздался высокий резкий звук, моментально проникший сквозь уши в мозг, отозвался зубной болью и понёсся дальше мелкой дрожью по всему телу. Он напоминал писк сломанного телевизора: вибрирующий, всепоглощающий, острый — от такого не укрыться, не убежать. Подруги не сговариваясь, сжались в комок, заткнули уши руками, чтобы хотя бы попытаться сберечь несчастные барабанные перепонки, грозящие вот-вот разорваться. Секунду спустя, только благодаря реакции Эрнста, Гита, стоявшая ближе всех к спальне, оставалась жива. Гигантский кулак, в мгновение ока превративший дверной проём в россыпь щепок, прицельно обрушился на то место, где только что она стояла. Пол ушёл из-под ног, как совсем недавно во время землетрясения. В центре зала образовалась воронка с ощерившимися краями половиц. Кулак неизвестного монстра скрылся за дырой в соседнюю комнату. Противный писк наконец-то пропал, хотя его призвук ещё отдавался где-то в затылочной части. За стеной послышалось какое-то громыхание, словно там бригада грузчиков переставляла мебель, но крайне неаккуратно, то и дело, роняя на пол шкафы, стулья, комод.
Грохот достиг своего апогея и стих, в дыру между комнатами высунулась голова, задумчиво уставившись на друзей. Арина с трудом верила в реальность происходящего. Внешне враг напоминал человека, но огромного и с излишне накаченным телом. В дверь прошла только голова, трёхметровые плечи с широченными узлами бицепсов застряли.
— Это Дэв!!! — вскрикнула Гита.
— Кто-кто? — растерялась Арина.
— Дэв! Дэв, ну ты, что сказки в детстве не читала?
— Джин, что ли?
— Да, нет же!!! Великан из тюркских легенд! Они злобные, но тупые — посмотри какая маленькая голова, а мозгов там как у птички…
Голова действительно была слишком мала для огромного тела, Арина попыталась представить существо в полный рост — не смогла, хотя с ужасом отметила, что ему невозможно тесно в спальне, где он занял почти всё место. Между тем, Дэв тупо таращился на подруг, переводя ничего не значащий взгляд узких глазок с одной на другую. Гита улыбнулась монстру и, кокетливо сделав ножкой, помахала рукой. Дэв прищурился, издал глубокое, гортанное: "Ыыыыы!", капнул слюной из пасти с кривыми жёлтыми зубами, скорее всего — это было что-то сродни улыбки.
Гита мгновенно сориентировалась, продолжив странную игру:
— Ути-пути, мой маленький Дэв! Такой большой, такой сильный и очень-очень сообразительный, — ворковала она, незаметно боком отступая к выходу, туда, где затаилась Арина. — Какая у тебя милая улыбка, ой ты мой хорошенький, симпатичненький и совсем-совсем не злой! Дэв — лапочка, Дэв — пусичка.
Монстр, как ни странно, тащился от телячьих нежностей. Сначала он блаженно прилёг на пол, отшвырнув как соломинку целый дверной косяк, а затем, разрушая остатки мебели в спальне, перевернулся на спину, блаженно захрюкал, но не спускал глаз с Гиты.
— Дорогой мой, наверное, тебе очень одиноко живётся… Целую вечность совсем один, да ещё и без души, украденной богами и спрятанной на краю света, — ласково говорила подруга, протягивая руку к лысой голове Дэва с жидкой косичкой на макушке.
Дэв затих, ловя каждое слово. Его тяжёлое дыхание разносилось по комнате шквалистыми порывами, а лёгкие работали со звуком кузнечных мехов.
— Не бойся меня, я пожалею маленького Дэва, не дам его в обиду, всегда буду рядом! — Гита погладила его по жёлтой потной коже шеи.