Отрок (Части 1-6)
Шрифт:
Мало информации, будем надеяться, что дед изловит хотя бы одного живьем. Тогда что-нибудь да прояснится. Но положение, надо признаться, серьезное. Два врага: внутренний и внешний. Причем внешний по квалификации и возможностям мне не уступает, а, скорее всего, и превосходит. Он же ЗДЕСЬ дольше меня. Зато я про него знаю, а он про меня нет. Информация, блин, нужна информация! Если дед никого не поймает, надо будет что-то придумывать…".
– Минь, а Минь!– Мишкины размышления прервал Прошка.–
– Чего?
– Ну ты велел ждать, я и жду. Покойников уже в речку скинули, разошлись все, а я жду. Ты же велел ждать, а чего тут еще делать-то? Все разошлись: кто в церковь, кто еще куда… Мне щенков кормить надо, Листвяна, наверно уже приготовила все. А ты сказал: жди, а чего ждать-то? Вон уже нет никого, и покойники уплыли…
– Зануда, ты Прохор.
– А?
– Да так, ничего. Может это и хорошо. Скотине всегда по много раз одно и то же повторять надо. Пошли щенков кормить.
– Ага. Только скотине не всякой повторять надо, а той, что поумнее. Собакам, лошадям…
На эту тему Прошка был готов распространяться сколько угодно, но Мишка прервал его:
– Погоди, ты Рыжуху мою видел? Сильно она побилась?
– Сильно.– Прошка сочувственно вздохнул и принялся перечислять: - Правый бок, выше к спине, чуть не до мяса ободран, правую переднюю бабку зашибла - распухла вся. И глаза слезятся, красные все. Мы с Юлькой ее полечили… Да! Она жеребая еще!
– Рыжуха?
– Так это… - Прошка удивленно поморгал глазами.– Не Юлька же!
– От кого?
– От жеребца.
– Да знаю, что не от петуха!– Мишка с досады даже сплюнул.– разговаривать с тобой Прошка, одно мученье! От какого жеребца? У нас же такие одры водятся, что лучше ух никакого приплода, чем от них!
– Это вряд ли!– Авторитетно завил Прошка.– Рыжуха кобыла с понятием, кого попало к себе не подпустит. Да и жеребцы на пастбище тех, кто послабее от кобыл отгоняют. Кусаются, лягаются…
Прошка пустился в подробное описание брачного соперничества жеребцов, а Мишке вдруг стало так досадно, словно неведомый производитель обязан был посвататься и жениться только с мишкиного благословления, но обязанностью своей пренебрег.
"Ну вот, блин, транспорт уходит в декретный отпуск. Дожили, туды, растуды. И на чем ездить будем? Когда ж она успела-то?".
– И какой срок?
– А?– Прошка, увлекшись своими рассуждениями, не понял вопроса.– Какой срок, Минь?
– Я спрашиваю: когда жеребенка ждать?
– Так не скоро еще, где-нибудь весной, лошади же целый год жеребят носят.
– Целый год, говоришь? Тогда при чем тут пастбище? Она что, на снегу паслась, когда ее… Это самое.
– Ой, и правда!– Прошка от удивления даже остановился.– Тогда не знаю, Минь.
– Чего
– Кто Рыжуху покрыл. Вы же тогда в Туров ездили.
– В командировке, значит, нагуляла… - Мишка осекся, слишком поздно поняв, что ляпнул вслух, нечто неадекватное ситуации.– Слушай, Прош, а ты как догадался, не заметно же еще ничего?
– Ну… - Прошка неопределенно пошевелил в воздухе пальцами.– Почувствовал, эдак… Да ты у Юльки спроси, она со мной согласилась.
"Не отягченные цивилизацией умы улавливают нюансы, недоступные позднейшим поколениям. Однако, что с Рыжухой? Так плохо, что консилиум собирался? И не важно, что "профессора" еще дети - одной нет тринадцати, а другому одиннадцати лет. У обоих - дар Божий".
– Вылечить-то сможете?
– Да конечно!– Прошка даже и не задумался перед ответом.– Все пройдет, ну, может… хромать будет… немножко. Да нет! Выздоровеет! Ты только не забывай ее, разок в день подойди, поговори, хоть недолго, ей же обидно: ездил, ездил, а как заболела, так и забыл.
"Вот так, сэр! "Ездил, ездил, а как заболела, так и забыл". ЗДЕСЬ это говорят о животных, а ТАМ это с людьми, и не говорят, а делают. С женщинами, главным образом. И никого это не удивляет. "Темное средневековье", мать вашу!".
Кого он мысленно обматерил, Мишка затруднился бы определить даже для себя самого, но, дойдя до дому, тут же полез в погреб за любимой Рыжухой морковкой.
– Девочка моя.– Ласково приговаривая, Мишка оглаживал кобылу одной ладонью, а на другой подавал Рыжухе морковь.– Я тебя люблю, я тебя не забыл, я тебя не брошу. Вас у меня двое было: ты и Чиф, теперь ты одна осталась. Вы меня оба спасали, как умели, если бы не вы, мне бы уже не жить.
Дурак я дурак со своей наукой. Команду создать, команду… Да кто же знал? Это я там привык - в "каменных джунглях": есть семья, есть друзья, разной степени близости, и есть команда единомышленников-профессионалов. А вот, оказывается, что есть еще и нечто четвертое, не знаю, как и назвать. И не только люди. Сколько раз я ЗДЕСЬ уже по краю прошел? Почему вы меня вытаскивали? Ты, Юлька, Роська, Чиф… Кто я вам?
Рыжуха, словно понимая мишкины слова, перестала жевать и потерлась мордой о его плечо.
Я твой должник, девочка моя, никогда тебя не брошу, никому не дам в обиду. Да и не в долге дело. Просто мы… Прости, моя хорошая, не знаю, как сказать… Просто мы друг без друга никуда. Вот и все! Родится у тебя сынок, назовем его как-нибудь красиво, вместе будем…
Краем глаза Мишка уловил поблизости какое-то яркое пятно, повернул голову и увидел Спиридона. Тот снова был весь из себя аккуратный, прилизанный, словно ничего с ним вчера и не приключилось. Только рубаху сменил - розовую на голубую.