Отрок (XXI-XII)

Красницкий Евгений Сергеевич

Вот такие бывали у двух Михаилов разговоры, а случалось, поднимались темы и покруче.

–  Да не слушай ты бабьей трепотни: язычники, дикари, человеческие жертвы богам своим приносят… Глупости это все. Может когда-то, в незапамятные времена такое и было, но только обычай этот славянами давно отринут. А снова его на нашу землю варяги с нурманами принесли. Кровью животных идолов ублажали, это - да, но не человеческой. Ты, вообще, что о славянском язычестве знаешь?

–  Ну, есть много богов: Перун, Велес, Даждьбог, Сварог, Лада… Всех и не упомнишь.

–  А кто главный?

–  Сварог,

он - отец богов.

–  А про Триглава слышал?

–  Нет.

–  Так вот: это - не существо с тремя головами, а единство трех сущностей. Есть один Бог - Вседержитель, Отец Творения, который соей всетворною любовью - Ладой - создал первоначальное бытие. Это Сварог - отец света. Есть его сын - Даждьбог, то есть, Солнце. И есть существо "Светло" - Светлый Дух - которое явилось на землю и воплотилось в роде человеческом.

–  Но это же Святая Троица - Бог Отец, Бог Сын и Бог Дух Святой! Все, как у христиан! И Лада тоже, ведь сказано: "Бог есть любовь"! А как же остальные: Перун, Велес, другие?

–  А это, всего лишь, воплощения Высшего Божества.

–  Но им же поклоняются как самостоятельным богам!

–  Судьба славян была тяжела. Борьба с римлянами, гуннами, готами, аварское иго, хазары. Многое было утрачено, вернее сказать, упрощено.

–  Так что же, христиане вернули славянам утерянное?

–  Нет, скорее всего у древних верований славян и у христианства где-то в глубине веков есть общие корни, а в ту ветвь древних верований, которая получила название "Христианство", другие народы, жившие совсем в других условиях, привнесли очень много своего, славянам чуждого. Ну, например, некоторые славянские племена представляли себе ад в виде ледяной пустыни. А в землях, где зародилось христианство льда нет, там, наоборот, есть беспощадное жгучее солнце, вот и представление об адских муках связано с огнем, а не с холодом.

–  А на самом деле?

–  В ветхом завете про ад - ни слова, так что, очень многое зависит от воображения людей, а воображение связано с тем, что они видят вокруг себя.

–  Но в откровениях Иоанна Богослова…

–  А это, уже, Новый Завет, как раз то, что и было привнесено позднее. Да и это, по правде говоря, могло в Новый Завет и не попасть.

–  Как это так?

–  Апостолов было двенадцать, а Евангелий только четыре: от Матфея, от Марка, от Луки и от Иоанна. Почему? Остальные ученики Сына Божьего тоже ведь оставили воспоминания об Учителе. Но эти тексты не признаны каноническими. Они есть, их сохраняют, но в Святое Писание они не вошли. И таких - не признанных - довольно много. Есть и про славян.

–  Про славян?

–  Это считается ересью, происками Дьявола, но существует повествование о том, что у Иисуса Христа был сын. Ты про то, что Андрей Первозванный посетил, в свое время Русь, конечно, слышал?

–  Да, воздвиг крест и проповедовал на тех горах, где потом построили Киев.

–  Да, но пришел он сюда не просто так, а спасая от преследования и убийства младенца, родившегося от любви Иисуса и Марии Магдалины. И путешествовал между многими славянскими племенами, а когда мальчик вошел в возраст мужа, славяне приводили к нему юных дев и он возлегал с ними и семя сына Христова рассеялось по славянскому народу. Так

что, утверждение славян "мы - внуки божьи" не лишено зерна истины. Видишь, как все непросто переплелось?

–  Но это же, действительно, ересь. Тебя за это сюда сослали?

–  За такое не ссылают. За такое либо убивают сразу, либо дают умереть медленно в тесном заточении. А тебе я это рассказал, не для того, чтобы ты еретиком сделался, а для того, чтобы понял: все очень и очень непросто. Христианство и язычество противостоят, по большей части в телесной жизни, а в духовной… Вот Перун, например, стал Ильей Пророком, Велес - Власием, Макошь сменила имя на Параскеву Пятницу, но суть осталась прежней, моральные нормы славян, в принципе, не противоречат десяти заповедям христианства, ну, и прочее.

Дело не в иной вере, а в иной жизни. Христианский князь - единовластен, а князь у язычников был просто воеводой. Без слова веча и без одобрения волхва ничего сделать не мог. Понятно?

–  Другой способ управления, требует и другой идеологии, другого духовного обоснования, язычество самовластия не приемлет.

–  Так, а единобожие, сиречь монотеизм: "Един Бог на небе - един царь на земле".

"Да, а Нинея-то говорила: все ворованное. Послушала бы она те наши беседы, а еще лучше, поговорили бы они между собой по душам, вот было бы интересно послушать. Она-то тоже мне про внуков божьих толковала, только по-другому. Так ведь нет, убить друг друга готовы".

–  Миша!
– монах впервые за весь день обратился к Мишке по имени - Трудно тебе там было? Ведьма-то поди искушала от истинной веры отречься?

–  Да нет, впрямую не искушала, так только - намеками.

–  А ты?

–  А я ей из Экклезиаста читал.

–  И?…

–  А она Экклезиаста, оказывается, лучше меня знает, и философов древних тоже.

–  Удивляешься?

–  Странно как-то: старуха, в глухой деревне…

–  Старуха… нет, Миша, не простая это старуха… Ходила она когда-то в шелках и ела на золоте.

–  Нинея?!

–  Гредислава… Боярышня древлянская.

–  Боярышня? Так древлянское княжество еще княгиня Ольга… Сто пятьдесят лет прошло!

–  Больше. Почти сто восемьдесят. Только род Нинеи такой древний, что для него и триста лет - не срок. Ничего не забыли и ничего не простили.

–  Но здесь земли Дреговичей, а не Древлян.

–  Где-то же Древлянам надо было укрыться.

–  А Беляна? Их матери за двоюродными братьями замужем были.

–  Не знаю, Миша, не знаю. Братья те, думаю, тоже не из простых. Был мне наказ от Владыки - дознаться обо всем, да поздно теперь.

–  Почему поздно?

–  Она не расскажет, а люди ее мертвы все. Покарал Господь, не стал людской кары дожидаться.

–  Так о ней сам Владыка знает?

–  И не только о ней. Ты думаешь, мало их - от прежних времен оставшихся? Думаешь, смирились они с потерей власти? Мы про них все должны знать, готовыми быть ко всему…

Отец Михаил снова зашелся в кашле.

–  Полежи, отче, не разговаривай.

–  Нет, я тебя расспросить должен. Намекала, говоришь? На что?

–  Ну… Попрекнула, что Экклезиаст христианином не был, а мы его книгу священной почитаем.