Отрок (XXI-XII)
Шрифт:
"Срочно меняем тему разговора".
– Деда, а ты помнишь, что Петр с нами едет?
– Куда?
– В Ратное, воинскому делу обучаться. Ты вчера согласие дал. Дядя Никифор хочет, чтобы охраной у него свой человек командовал, вот и попросил тебя Петьку в обучение взять. Ты согласился.
– Кхе!
– Батюшка, Корней Агеич…- Снова было начал причитать Никифор.
– Помню я, Никеша, помню. Только на командира сразу учить не буду - мал еще.
– Так и не надо. Пусть сначала выучится тому, что твои внуки умеют,
– Деда, ты вчера говорил, что собираешься воинскую школу открыть, чтобы второй раз Петруха со своим десятком приехал и ты его выучишь на десятника купеческой охраны.
– Кхе!
– А Андрей сомневался, и ты еще сказал: "Куда все катится!".
– Да! Сказал, так и есть! Это… Никифор, я воинскую школу открываю, Петруху твоего беру в обучение… Э-э… Воинскую справу ему собери и… Э-э… школа, сам понимаешь, недешево обойдется…
– Да все, что скажешь, батюшка! Как лед сойдет, сразу ладью снаряжу.
– Деда, ты еще говорил, что дяде Никифору одному дорого встанет, и что если другие купцы тоже захотят…
– Да помню я, помню! Никеша… Это самое… Купцы же наше воинское учение видели. Так вот… Если, значит… У кого сыновья или там племянники… Ну, сам понимаешь.
– Да, конечно, Корней Агеич!
– Доспех, там… Корм, снаряд учебный…
– Общее жилье для "Младшей стражи" - поспешно вставил Мишка.
– Мы ведь их в "Младшей страже" обучать будем, деда?
– А то как же?
– А сколько за обучение брать будешь?
"Во, дает Никифор! Прямо на глазах какой-то бизнес-план рожает! Как бы это использовать?".
– Одно дело - за обучение простого охранника, другое - за командира охраны.
– Дед явно ориентировался медленнее Никифора.
– Да что мы на улице-то! Вечером обговорим.
"Мать говорила, что Ратное, для Никифора, что-то вроде резервной базы - на крайний случай. Так может…".
– Дядя Никифор, ты еще чего-то про постоянную лавку в Ратном толковал. Только тебя перебили, ты еще обиделся, что на самом интересном месте.
– Ха! Конечно! Всегда так: не дослушают до конца, а потом… А на каком месте?
– Ты объяснял, что в Ратном, хоть и живет больше полутысячи народа, для постоянной торговли - это маловато. Но если и из окрестных селений приезжать начнут, то тогда - дело выгодное. А дальше ты у деда спросил, про то, какой товар в лавку завозить надо, но тут Андрей заснул, и дед огорчился, что не с кем за чаркой посидеть. Ну, и другой разговор пошел.
– Ага! Так вот, Корней Агеич, надо же знать: какой товар ратнинцам нужен, что они за него предложить могут.
– Никифор врубился в тему так, как будто его и в самом деле прервали на самом интересном месте.
– То же самое и про окрестных жителей. И еще, наверно, придется сначала по деревням вразнос поторговать, чтобы узнали, что в Ратном лавка появилась, тогда сами приезжать станут. А разносчиков надо бы охранять, чтобы не обидели. А охрана дорого стоит, но если охранять станут твои
– Я же сказал: вечером переговорим.
– дед помолчал, а потом обратился к Мишке: - Михайла! А монастырь в Ратном мы вчера открывать не собирались?
– Нет, дядя Никифор про какую-то вдовушку рассказывать начал, я и ушел.
– Правильно сделал, а то бы… Ладно… Никифор, показывай: где тут чем торгуют! Воинская школа, лавка… Кхе! Вроде и выпили не много…
Часть 3
Конец марта 1125 года. Туров - Княжий погост - Кунье городище
Приключения начались сразу же после выезда из Турова. Стоило только санному поезду миновать последние сараи и заборы городского посада, как Мишка, правивший передними санями, увидел как на дорогу выскочили четыре фигуры и, выстроившись поперек пути, дружно брякнулись на колени. Мишка придержал Рыжуху, сзади послышался топот копыт - дед и Немой купили себе строевых коней и сопровождали семейный караван верхом, в полном вооружении.
– Кхе! Гляньте-ка, музыканты!
Действительно, на дороге стояли четверо из оркестра, сопровождавшего выступления Мишкиной "труппы" - двое парнишек, игравших на рожках, флейтист и "ксилофонист". Когда дед подъехал к ним вплотную, все четверо сдернули шапки и уткнулись лбами в грязный, перемешанный с навозом, дорожный снег.
– Боярин! Корней Агеич, батюшка!
– Возопил "ксилофонист", обладатель астрономического имени Меркурий.
– Смилуйся, не дай пропасть! Возьми к себе, хоть холопами, хоть кем! Если не меня, то хоть детишек пожалей, пропадут! Приюти, батюшка боярин, мы отслужим!
– Ну-ка, поднимайтесь, нечего грязь носами ковырять! Что, Своята выгнал?
– Сами ушли, боярин батюшка, мочи не стало!
– Сами? Кхе… И чем же он вас так утеснил?
– Всем, батюшка боярин, голодом, холодом, побоями, попреками, угрозами. Сколько бы не заработали, все равно, должны ему. Ты не подумай, мы вольные и кабальных записей на нас нет, просто Своята все время твердил, что мы зарабатываем меньше, чем он на нас тратит. Совсем сил никаких не стало. Возьми, боярин, хоть детишек, я-то выкручусь, как-нибудь.
– Кхе! Куда ж я вас…
– Боярин!!!
– Да не ори ты! Думаю я, а не гоню. Так просто такие дела не решаются. Ждите здесь, Михайла, пойдем-ка, с матерью поговорим.
Мать уже сама выбралась из бывшего скоморошьего фургона и шла к передним саням, следом за ней потянулись и пацаны.
– Вас кто звал? Кыш по местам! Аня, слышала, наверно, все, что скажешь?
– Дети еще совсем, пропадут. Я с ними еще там, в Турове поговорила, все - сироты. А Своята их и правда в черном теле держал, не врут. Вон тот крайний - Артемий - выглядит как Кузька, а на самом деле старше Михайлы на год.