Отроки до потопа
Шрифт:
— Так потепление же, Николай Степанович! При чем тут мы?
— При том, что от вас зависит — затопит землю или не затопит. А вы… Вы же предаете ее! Планету вашу!
Кокер за его спиной красноречиво крутанул пальцем у виска.
— Кто вырастет из вас? — с надрывом продолжал физрук. — Может, вообще никто? Так и застрянете в отроках? Вы же последние крохи распродадите, разворуете!
— А первые кто разворовал?
— Поговорите у меня! — физрук крутанулся на месте. — Умные больно стали! С Интернетом вашим. Здесь помойку
— Да мы же убираем, Николай Степанович, — пискнул Цыпа. — Чего вы!
— Полиэтилен… — грозно перебил его физрук. — Полиэтилен — и тот триста лет не гниет, не портится. Черепахи морские глотают его и дохнут. Киты, к вашему сведению, и те травятся. А на стекла, что вы тут бьете, сто раз кто-нибудь наступит. И ладно бы вы свои пятки потные портили, а если какая-нибудь… — учитель на секунду споткнулся. — Девочка, к примеру?
— С ножкой босой, — дурашливо пропел Митек.
— Хаханьки строить? — физрук шагнул вперед, сжал кулаки. Таким его еще не видели.
— Да плюньте вы на них, Николай Степанович, — из кустов вышел Сэм — красивый, в отутюженном костюмчике, стройный. Ни дать, ни взять — дипломат новой формации. — Чего с уродами толковать? Они тут тупят по черному, а вы заводитесь.
— Я же им по-человечески… Как людям…
— Правильно! Потому что вы — настоящий мужик. Мужчина с большой буквы. А они козлики из детского сада. Что они знают-то? И стекла мы подберем, слово даю. Пойдемте, вмажем еще по одной. Чтобы за все настоящее и светлое…
— Твари! — физрук, покачиваясь, побрел, увлекаемый Сэмом. Точно баран на веревочке. — Всю жизнь на вас… Ишачим, штанишки меняем… А вы! Отроки во вселенной… Козлы вы, а не отроки…
Даже жующий картошку Антон приоткрыл рот. Все ошарашенно молчали. Сэм же, панибратски обняв физрука за плечи, успел оглянуться и ехидно подмигнуть.
— Дела-а… — шепотом протянул Васена. — Физрук-то наш в зюзю.
— Неужто с одной фляжки?
— Так тоже бывает, — со знанием дела подтвердил Гера. Кадык на его шее судорожно дрогнул.
Минут через пять Сэм вернулся. Развинченной походкой подошел к костру, и позади него тут же выросли «двое из ларца одинаковы с лица» — проще говоря, братья Рыковы — Макс и Алик. Оба рослые, мосластые, с туповатой сосредоточенностью на физиях — той самой, что выдает сторожевых псов, сопровождающих своего хозяина. Времена, когда Сэма сопровождал на «бентли» личный охранник, давно миновали. Своей собственной охраной Сэм предпочитал обзаводиться среди одноклассников. Все знали, что Алик с Максом серьезно занимаются карате, оба имеют какие-то там пояса, ломают кулаками доски и вот-вот перейдут на кирпичи. Сэм братьев поощрял и всячески прикармливал, они отвечали ему цепной преданностью.
— Короче, так, отроки. Николаша в ауте, — только что отчалил домой.
— А
— Не дрожи за него. Старая гвардия, так что как-нибудь доковыляет. Если, конечно, вытрезвяк не перехватит, — Сэм барственно улыбнулся. — Я ему еще пузырек в дорогу дал — чтоб наверняка.
— Зачем?
— Затем, шимпоиды, что сегодня первое сентября — и нужно в этот день оторваться по-человечески. Так что сгребаем вещички и валим на Волчихинское. Там нас ждут катера, и на острове Буяне устраиваем пикник. С шашлыками, бисквитами, чаем и пивом. Все уже приготовлено и ждет нас. Кто за?
Разом взметнулся лес рук. Машка, сидящая справа от Анжелки, даже взвизгнула и захлопала в ладоши.
— А как же ветеран? — робко поинтересовался Тарасик Кареев.
— Это ты про себя, что ли?
Народ загоготал. Кареев затравленно огляделся. На его обмотанной платком руке проступило пятнышко крови, и Тарас, в самом деле, напоминал ветерана войны. А все из-за дурацкого аккуратизма! Попытался, видите ли, придать расстрелянной мусорной куче форму египетской пирамиды, — вот и порезался стеклом. Дубина стоеросовая!
— Я про другое… — Кареев стеснительно прикрыл багровое пятно рукой. — Николай Степанович это… Сказал, что сразу после урока экологии…
— Сразу после урока экологии, — перебил его Сэм, — у нас должна быть литература, но литературы не будет, Вера Леонидовна заболела, это все слышали. Ну а кто там ее собирается подменить и кого на урок пригласили, этого мы знать не обязаны. Лично меня ни о каком ветеране Маргоша не предупредила.
— Она, может, сама не знала. Она же вместо Верочки…
— Ее проблемы.
— Но Николай Степанович…
— Николай Степанович, — Сэм улыбнулся Тарасу почти отечески, — уже забыл про все на свете. В том числе и про нас с вами. Читать надо, Тарасик, не книжки Лема, а личные дела школьного персонала. Твой любимый Николай Степанович, к твоему сведению, уже пару раз лечился в реабилитационном центре. Это стаж! Весомый. Вот и соображай, Ломоносов.
— Класс! — оценил Кокер.
— Сэм — гений! — поддакнул Митек. — Значит, что? Катим на остров?
— И побыстрее! — поторопил Сэм. — Тачки не мои, арендованные. Ждать не будут.
— А стрелять на острове будем?
— Только не из пневматики. Там у меня три охотничьих ствола. Фирменные бельгийские помповики, не какой-нибудь эрзац. И патронов сотни три.
— Откуда? — ахнули девчонки.
— Подарок папоида. В общем, приедете — сами все увидите.
— Круто! Давай, мужбаны, не телимся…
Народ возбужденно засуетился. Оно и понятно — популять из настоящих помповиков мало кто не мечтал. Даже девчонки. Опять же шашлыки, костерок, бисквиты… Серега тоже метнулся к портфелю, достав платок, лихорадочно принялся вытирать лицо. На полпути замер, разглядев глаза Геры. Тот продолжал сидеть на корточках, хмуро изучал перепачканные золой руки.