Отряд (Аш - Тайная история - 2)
Шрифт:
Раздались приветственные крики. Флора, сияя золотистыми волосами, вознеслась над толпой на руках Ансельма и Эвена Хью. Аш медлила пока подходить с поздравлениями. Она оглянулась на Фернандо дель Гиза. Казалось, его что-то обеспокоило.
– Священник...
– Она недоверчиво покрутила головой и с неожиданной для нее самой язвительностью спросила: - И что, много добрых чудес сотворил?
– Ни одного. Я ведь пока принял только первые обеты, клятву целибата; пока не осенит благодать, я и не узнаю, способен ли я творить чудеса... После
– Его счастье, - иронически одобрила Аш. Во рту у нее почему-то вдруг пересохло. В животе возник холодок предчувствия. "К чему он ведет?"
– К чему ты это говоришь, Фернандо?
Уголки его губ дрогнули в улыбке. Он пытался сдержать ее, но ясно было: что-то заставило его забыть о том, что он - заложник в осажденном городе, что в любую минуту могут начать обстрел, что перемирие не надежно и его жизнь висит на волоске.
– Я должен тебе кое в чем признаться...
– Да?
– подбодрила Аш.
Фернандо помолчал. Аш изучала его лицо. Ей так хотелось снова коснуться его губ, лба под линией тяжелых светлых волос... странное чувство, почти нежность.
– Говори же, - снова поторопила она.
– Ладно... Я никогда не думал...
– он отвел глаза, оглядел шумный зал и снова взглянул на нее. Его лицо светилось.
– Никогда не думал, что могу влюбиться, - закончил он. Голос срывался, словно у подростка.
– А если и влюблюсь, думал, это будет дочь знатного вельможи, с приданым, из тех, кого подбирала моя матушка; может, даже дочь графа... Никогда не думал, что способен влюбиться в женщину-солдата, Аш, в темноглазую женщину с серебряными волосами, которая вместо платьев носит латы...
Он задохнулся. Аш, чувствуя, как в груди разгорается огонь, глядела ему в глаза. Влюблен, ясно как день. Все лицо преобразилось.
– Я...
– У нее тоже сорвался голос.
– Моих владений уже не вернуть. Я - священник, и мне предстоит жить на даяния верующих. Даже если мне когда-нибудь и дадут позволение жениться... Она на меня и не посмотрит, верно? Такая женщина?
– Может, и посмотрит...
– Аш поймала его взгляд. Ладони у нее вспотели, в пальцах бегали мурашки, все тело обмякло. Пойманная врасплох, она только и могла подумать:
"И как я не понимала, что только об этом и мечтаю?"
– Может, и посмотрит, - повторила она, не смея коснуться его руки. Не знаю, что тебе сказать, Фернандо. Ты ведь не хотел на мне жениться, тебя заставили. А я хотела обладать тобой, но ты мне не нравился. А теперь - не знаю. Ты вернулся такой...
– Она махнула рукой на его рясу.
– И это я могу уважать, хоть и не верю, что тебе и вправду удастся хоть кого-нибудь убедить...
"Это я могу уважать", - повторила она про себя. Во всем теле разливалось легкое тепло.
–
У нее кружилась голова. Нелегко вот так открыться. Она не сразу осознала, что Фернандо смотрит на нее с ужасом.
– Что? Что?
– О, зараза, - жалко пролепетала она.
– Я не так поняла, да?
– О чем ты?
Она растерянно смотрела, как он переминается с ноги на ногу, шарит глазами по потолку, тяжело вздыхает...
– О господи, я все перепутал! Я не тебя имел в виду!
– Как не меня?
– Да, я сказал темноглазая, с серебряными волосами...
– он с силой ударил себя кулаком по ладони.
– О, черт, прости...
Аш ровно произнесла:
– Ты говорил не обо мне. Ты говорил о ней.
Он безмолвно кивнул. Аш ухватилась за стену, чтобы не упасть. Щеки горели. Горячий стыд смыл все, даже режущую боль в груди. Она готова была броситься вон из зала... куда? Головой вниз с крыши?
– О господи!
– голос Фернандо дрожал от боли.
– Я не подумал. Да, я о ней... о Фарис. Я хотел рассказать тебе, Аш. Мне в голову не пришло, что ты подумаешь...
– Да.
– Аш...
– Ничего не случилось, - дико проговорила она.
– Ни хрена. Дерьмо! Рука сама сжалась в кулак, другая прижалась к груди.
– О, дерьмо! Фернандо, что в ней такого? Она тоже для тебя не подходит, она тоже солдат! Мы же с ней как отражения в зеркале!
Она осеклась, вспомнив свои остриженные патлы и изрезанные шрамами щеки. Когда она решилась украдкой бросить короткий взгляд в лицо Фернандо, то увидела, что он так же покраснел, как, должно быть, она.
– Мы одинаковые!
– Нет, разные. Я не знаю, в чем разница, - неуклюже пробормотал он, но она есть.
– Ах, ты не знаешь, в чем разница?
– почти взвизгнула Аш.
– Не знаешь. Надо же! Так я тебе скажу, в чем разница, Фернандо. Ей не изуродовали лицо. Она никогда не знала бедности. Ее воспитывал лорд-амир. Ей не пришлось с десяти лет трахаться за деньги со взрослыми мужиками! Вот и вся разница. Она не испорчена, не то, что я!
Она долгую минуту смотрела ему в глаза наконец тихо проговорила:
– Я могла бы любить тебя. Сама не знала до этой самой минуты. А тебе лучше бы и вовсе не знать. Жаль.
– Аш, прости меня!
Она уже пришла в себя, привычно заслонилась высокомерным взглядом, загнала слезы поглубже в горло.
– Ну и как, ты ее уже поимел?
Густой багрянец поднялся по белой шее от высокого воротничка рясы до лба под капюшоном.
– Неужели нет?
– Она выехала навстречу королю-калифу, а на обратном пути вызвала меня, чтобы исповедаться.
– Он глотнул, дернув кадыком.
– Ей хотелось узнать, почему я, рыцарь, стал священником...