Отряд D Чёртов Улей

Купин Алексей

Опер скрестил руки на груди, внимательно слушая Плюшку, но его взгляд выдавал скептицизм.

— То есть, этот… гриб, он что, сам решает, какую руку и как мне отрастить?

Плюшка заерзал, его щеки порозовели от возбуждения.

— Ну, не совсем сам! Видите ли, мицелий действует по принципу…

Его тут же перебила ментат, нахмурив брови.

— Говори проще, Плюшка. Мы тут не в лаборатории. И не на симпозиуме. Тебя не все понимают.

Знахарь сглотнул, поправил очки и начал заново, стараясь изъясняться понятнее.

— Представьте,

что ваш организм — это стройплощадка. Обычно, если дом разрушили, нужно заново таскать кирпичи, замешивать раствор… Но у нас есть волшебные рабочие — мицелий. Они уже знают план здания. Если рука оторвана, они берут старые чертежи из ДНК и просто… восстанавливают все как было.

Опер хмыкнул.

— А если рабочие решат, что вместо руки мне нужна третья нога? Или глаз на жопе?

Плюшка всплеснул руками.

— Так не бывает! Мицелий, он следует изначальному генетическому коду! Хотя… — он вдруг замялся. — есть теория, что при сильном стрессе возможны небольшие отклонения. Например, ногти могут стать крепче, или… Например, отрастет лишняя конечность…

Оса резко подняла руку.

— Хватит. Главное — Шелест восстановится. Но мы ведь знаем, что гриб не так безопасен, не правда ли?

А вот Опер решил, что эта информация им пригодится, когда они притащат парней, спишут все на этот гриб и все. Объяснение, откуда у Умника лишние руки, было готово.

Плюшка побледнел.

— Ну… вообще-то, в долгосрочной перспективе… Если допустить споровое голодание, то… То да, есть риск превратиться в зараженного. Именно поэтому нужно всегда употреблять живчик в нужном количестве. И тогда все будет хорошо.

Но его уже никто не слушал, распахнув дверь, мужчина шагнул в палату.

— Шеф, здорово!

Шелест открыл глаза и махнул здоровой рукой.

— Здорово, засранец. Что это у вас там вчера так шумно было?

— Да, некоторые из тварей решили, что им пора пообедать у бабы Маши, больно вкусно она кормит, — расхохотался Опер в ответ.

Ментат решила друзьям не мешать и, прихватив Плюшку за воротник, прикрыла дверь. А десантник принялся рассказывать командиру о событиях прошедшего дня.

— Вот такие дела, шеф, — закончил наконец он свой рассказ.

Шелест молча слушал, его лицо оставалось непроницаемым, лишь пальцы здоровой руки время от времени постукивали по тумбочке возле кровати, вторая рука покоилась в прозрачном коробе. Смотреть на нее было неприятно, и десантник отвел взгляд. Полупрозрачная кожа, размер как у младенца — зрелище было отвратное.

Когда Опер закончил, в палате повисла тягостная тишина.

— Значит, — наконец произнес Шелест, — у нас в стабе завелся кукловод, который может влезать в головы. Стены раздолбаны, Муха либо жертва, либо предатель, а Оса… — он прищурился. — Ты уверен, что ей можно доверять?

Опер нахмурился.

— Шеф, она же ментат. Если бы что-то было не так…

— Именно потому я и спрашиваю, — Шелест резко прервал его. — Ментаты — первые, кого пытаются завербовать такие ублюдки. А теперь посмотри

на меня, — он поднял культю, где уже виднелись зачатки новых пальцев. — Ты думаешь, это нормально? Чтобы руки отрастали, как у какой-то ящерицы? Здесь все через одно место, друг. Дары эти. Я все никак к этому не привыкну.

Опер промолчал. Шелест тяжело вздохнул.

— Ладно. Пока я здесь торчу, действуй так — держись ближе к Осе, но не теряй бдительность. Проверь всех, кто был вчера на стенах. И найди этого Панка — мне нужно поговорить с ним о моей регенерации. С Псом обсуди, он мужик здравый. Эту паскуду нужно отыскать.

За дверью раздались шаги. Опер быстро кивнул.

— Понял, шеф. Выздоравливай.

Дверь открылась, и в палату вошла медсестра с подносом. Шелест тут же сменил тему.

— Так значит, баба Маша теперь и тварей кормит? Надо будет с ней поговорить о меню!

Опер фальшиво рассмеялся, выходя в коридор. Но в голове уже крутилась одна мысль.

— Свену привет передавай! — крикнул на прощание командир.

Глава 16

Шелест оценивающе окинул взглядом медсестру — стройную девушку в слегка помятом халате, с аккуратно собранными в хвост каштановыми волосами.

— Новенькая, что ли? Вчера и позавчера вроде бы другие были, — хрипло спросил он, пока она поправляла ему подушку. — А Панк говорил, вас всего две.

— Да, сегодня приняли, — девушка улыбнулась, ловко ставя капельницу. — Меня Катей зовут.

Шелест заметил, как ее пальцы слегка дрожат при работе. Опытные медсестры так не нервничали. Значит, и правда новенькая.

— Панк позвал, что ли? — продолжал допрос мужчина, наблюдая за ее реакцией.

Катя на мгновение замерла, затем быстро кивнула.

— Да… да, знахарь. Я из свежаков, раньше тоже работала медсестрой.

Шелест прищурился. Слишком уж гладко звучало это объяснение. Он перевел взгляд на ее руки — чистые, ухоженные, с длинными ногтами. Не похоже, что она только что из медперсонала. Те даже в их время ногти стригли коротко.

— Ладно, Катюша, — он нарочито грубо хлопнул ее по бедру здоровой рукой. — Будешь меня лечить — веди себя поприличнее. А то, знаешь ли, я мужчина слабый, могу и не устоять.

Девушка резко отпрянула, ее лицо покрылось краской.

— Я… я ничего такого и не думала, вы что, — пробормотала она, поспешно собирая инструменты.

Как только дверь закрылась за ней, Шелест дотянулся до кнопки вызова. В голове уже складывался план — эту Катю нужно было проверить в первую очередь. Слишком уж вовремя она появилась. Да и не похожа она на ту, кем себя выставляет.

— Ох, и интересные же времена настали, — пробормотал он, наблюдая, как на его культе пульсируют новые кровеносные сосуды.

Он оглядел палату. Стены, окрашенные в бледно-зеленый цвет, местами покрылись желтоватыми разводами от сырости. Узкое окно под потолком пропускало скупые солнечные лучи, играющие на металлических спинках кроватей.