Отряд скорби

Ла Хэй Тим

– Ну хорошо, - сказал он.
– Пожалуй, я не буду снимать куртку.

– Этот визит - не моя идея, - парировала она.
– Извини, что принимаю не так, как принимают званых гостей.

Хлоя подобрала ноги под себя и скрестила руки на груди, всем своим видом показывая, что у нее нет никакого желания его слушать. Бак повесил свою куртку на спинку легкого стула и передвинул его так, чтобы сидеть лицом к Хлое. Потом он уселся на него и остановил свой взгляд на Хлое, как будто обдумывая, с чего начать.

–

Я одета не для приема гостей, - заметила она.

– Ты всегда прекрасно выглядишь, независимо от того, как одета.

– Не утруждай себя комплиментами!
– сказала она.
– Чего ты хочешь?

– Вообще-то я собирался принести тебе цветы, - сказал он, - чтобы посмотреть, как твои смотрятся на помойке.

– Ты думаешь, что я пошутила?
– сказала она, показывая жестом, чтобы он посмотрел у себя за спиной. Он обернулся и увидел большой букет цветов в мусорном ведре.

– Я не считал, что ты шутишь, - ответил Бак, - просто я думал, что это какое-то фигуральное выражение, которое я не слышал до сих пор.

– Я не понимаю, о чем ты говоришь.

– Когда ты сказала мне, что "цветы на помойке", я подумал, что это какой-то оборот из молодежного сленга, который мне не приходилось слышать до сих пор. В нем чувствуется изюминка, как в таких выражениях, как "кот в мешке" или "быльем поросло".

– Я сказала, что цветы на помойке, и именно это я имела в виду. Я всегда имею в виду именно то, что я говорю, Бак.

Бак был в полной растерянности. Ему показалось, что они подобны актерам, не просто играющим роли из разных спектаклей, но даже из спектаклей, относящихся к совершенно разным жанрам.

– Ты не могла бы объяснить мне, почему цветы оказались в мусорном ведре? Может быть, я тогда сумел бы понять, в чем дело.

– Потому что они мне не нужны.

– Бред какой-то! Объясни мне. Они тебе не нужны, потому что...

Он остановился и покачал головой, как будто теперь она должна была заполнить пустую графу в анкете.

– Для меня оскорбительно их происхождение.

– И откуда же они появились?

– Не откуда, а от кого они.

– И от кого же они?

– Бак, хватит, у меня на эти объяснения нет ни времени, ни настроения.

Хлоя привстала, и тут разозлился Бак.

– Хлоя, погоди минуту.

Она снова уселась в той же позе, но уже несколько растерянная.

– Ты должна мне объяснить.

– Нет, это ты мне должен объяснить. Бак вздохнул.

– Я объясню тебе все, что ты хочешь, Хлоя, но давай не будем играть. Было очевидно, что нас потянуло друг к другу. Я признаю, что вечером в пятницу я вел себя так, что можно было подумать, будто ты меня не так уж интересуешь. Но сегодня я понял.

– Сегодня утром, - прервала она, пытаясь удержаться от слез, -

я обнаружила, почему ты вдруг утратил интерес ко мне. Ты почувствовал вину за то, что не сказал мне всего, и если ты думаешь, что эти цветы что-то...

– Хлоя! Давай говорить о фактах! Я не имею никакого отношения к этим цветам. Она мгновенно замолчала.

ГЛАВА 9

Хлоя сидела, недоверчиво глядя на Бака.

– Ты не посылал цветы?
– наконец собралась она с духом.

Он покачал головой.

– Очевидно, у тебя есть еще один поклонник.

– Еще один? Как будто из-за этого их стало двое. Бак протянул к ней руки.

– Хлоя, мы сейчас явно говорим на разных языках.

– Очевидно.

– Считай меня слишком самонадеянным, но у меня было впечатление, что с того самого момента, как мы встретились, нас что-то связало.

Он остановился, ожидая ответа. Она кивнула и сказала;

– Нет, ничего серьезного. Хотя, пожалуй, мне показалось, что мы понравились друг другу.

– Я был с тобой в самолете, когда ты молилась вместе с отцом.

Она еле заметно кивнула.

– Это было особенное время, - продолжил он.

– Да, - согласилась она.

– Тогда я проходил свой крестный путь и никак не мог дождаться возвращения, чтобы рассказать вам обо всем.

Губы Хлои дрогнули:

– Это была самая невероятная история, какую мне когда-либо приходилось слышать, Бак. Но я ни на один миг не усомнилась в ней. Я знаю, что ты пережил очень многое и думала, что это связало нас.

– Я не знаю, как это назвать, - сказал Бак.
– Как я написал в своей воскресной записке, я был увлечен тобой.

– Очевидно, не только мной. Бак потерял дар речи.

– Не только тобой?
– повторил он.

– Ну, что же, продолжай свою речь.

"Речь? Она считает, что я произношу речь? Она думает, что есть еще другая? Да у меня несколько лет никого не было!" Бак был разочарован и хотел было на этом закончить объяснение, но потом решил, что все же следует продолжить. Сбитая с толку, внезапно пришедшая к каким-то странным выводам, она все-таки была достойной девушкой.

– Всю неделю между воскресеньем и вечером пятницы я много думал о нас.

– Да, это так, - сказала она и снова заплакала.

О чем она думала? О том, что он готов был провести ночь у нее на крыльце для того, чтобы произвести на нее впечатление?

– Я понимаю, что в пятницу я держался по отношению к тебе неровно, сказал Бак.
– Пожалуй, я даже отдалялся.

– Еще ничего и не было, от чего можно было бы отдалиться.

– Но мы же были вместе, разве не так?
– сказал Бак.
– Разве тебе не казалось, что мы сближаемся?

– Правда, но только до вечера пятницы.