Отряд скорби
Шрифт:
– Вы так говорите обо всем этом, как будто я в самом деле собираюсь принять это предложение.
– Рейфорд, я не могу решать за вас. Но одно вы должны помнить всегда: теперь вы не принадлежите ни этой церкви, ни Отряду скорби, ни мне. Вы теперь принадлежите Христу. Поэтому я считаю, что вам следует отказаться от этой возможности только в том случае, если вы будете абсолютно убеждены, что она не от Бога.
Благодаря советам Брюса ситуация предстала в новом свете.
– А как вы считаете, следует ли сказать об этом Хлое и Баку?
– В этом мы одно целое, - ответил Брюс.
– Кстати, - продолжил Рейфорд, - я хотел бы коснуться
Кажется, Брюс неожиданно почувствовал себя неловко.
– Это своевременный вопрос, - сказал он.
– Я понимаю, почему вы его задаете.
Рейфорд про себя усомнился в этом.
– Я понимаю, что вы чувствуете одиночество. Конечно, его скрашивает общество Хлои, но вы, должно быть, испытываете ту же мучительную пустоту, какую испытываю я после потери жены. Я думал, следует ли мне предстоящие семь лет провести в одиночестве? Мне не нравится эта перспектива, но вместе с тем я думаю, что буду постоянно занят. Если быть совершенно откровенным, я надеюсь, что Бог пошлет мне кого-нибудь на моем жизненном пути. Конечно, сейчас еще слишком рано. Я еще долго буду горевать и тосковать о моей жене. Я знаю, что она на небесах, но для меня она как будто умерла. Бывают дни, когда я чувствую такое одиночество, что не в силах этого вынести.
Это было так же предельно откровенно, как и тогда, когда Брюс рассказал, почему он не был восхищен. Рейфорд был потрясен тем, что он дал Брюсу повод открыться. Он-то спросил, подразумевая Хлою. Она влюблена в Бака. Даже если у них не сложится, она может встретить еще кого-то. Может быть, это несвоевременно - за несколько лет до возвращения Христа?
– Меня интересует этот вопрос в принципе, - объяснил Рейфорд.
– Если двое полюбят друг друга, что им делать? Говорится ли в Библии что-нибудь о браке в тот период, который мы сейчас переживаем?
– Насколько я знаю, прямо там об этом ничего не говорится, но ничего не сказано и о запрете.
– А дети? Благоразумно ли сейчас заводить детей?
– Об этом я не думал, - ответил Брюс.
– В вашем возрасте вы хотите завести еще ребенка?
– Брюс! Я не собираюсь жениться. Я имею в виду Хлою! Пока ничего такого не намечается, но если? Брюс задумался.
– Представьте себе рождение ребенка сегодня. Вам не нужно думать ни о начальной школе, ни о колледже; вы будете растить ребенка, готовя его к возвращению Христа в течение ближайших лет. Ваш ребенок обречен на жизнь в страхе и опасности. У него будет семьдесять пять процентов шансов умереть во время судов.
Брюс положил локти на стол и уперся подбородком в ладони.
– По правде говоря, - сказал он, - тут я бы посоветовал проявлять осторожность, молиться и прислушиваться к своей душе, прежде чем всерьез подумать о детях.
* * *
Бак терпеть не мог ждать. Он стал просматривать полки в приемной. Оказалось, что на них предыдущий пастор хранил материалы, которыми он редко пользовался. Там нашлось и несколько десятков книг по эзотерическим темам Ветхого Завета. Бак пролистал несколько из них и нашел их скучными. Затем ему попался церковный фотоальбом двухгодичной давности. Под буквой "Б" он обнаружил фотографию молодого длинноволосого Брюса Барнса. Лицо его в то время выглядело более широким, а улыбка - неестественной. Его окружали жена - немного полная, с чуть усталой, но искренней улыбкой - и дети. Какого сокровища лишился Брюс!
На следующей странице была фотография доктора Вернона Биллингса,
Была там и фотография Реифорда-младшего с подписью внизу: "Рейми, 10 лет". Около имен его и его матери стояли звездочки, а у Рейфорда ее не было. Также не было звездочки и у имени Хлои, о существовании которой свидетельствовала за неимением фотографии запись: "Восемнадцатилетняя студентка Стэнфордского университета, Пало Альто, Калифорния (фотография отсутствует)".
Бак заглянул в примечания, где разъяснялось, что звездочка указывает на членство в церкви. Остальные, как можно предположить, были простыми прихожанами.
Бак взглянул на часы. Без десяти восемь. Он посмотрел через окно на место стоянки. Вторая машина Стилов уже была там, рядом с автомобилями Рейфорда, Бака и Брюса. Он прикрыл глаза рукой, заслонившись от солнца, и увидел в машине Хлою. Десяти минут было явно недостаточно для серьезного разговора, но, по крайней мере, можно поздороваться и вместе войти в церковь.
Когда Бак вышел из дверей, Хлоя как раз вылезла из машины и направилась к церкви.
– Привет!
– бодро приветствовал ее он.
– Хэлло, Бак, - ответила она, явно без энтузиазма.
– Цветы по-прежнему на помойке?
– начал он, надеясь получить хоть какой-то ключ к ее настроению.
– Они и в самом деле там, - ответила она, прошла мимо него и сама открыла дверь.
Он последовал за ней через вестибюль в зал.
– Думаю, они еще заняты, - сказал он, когда она направилась к двери Брюса и постучала.
По-видимому, Брюс сказал ей то же самое, потому что она тут же закрыла дверь с извинениями. Очевидно, Хлоя предпочла бы быть где угодно, только не здесь, и смотреть на кого угодно, кроме него. Она явно недавно плакала, лицо ее было красным, покрытым пятнами. Ему стало больно за нее. Что-то подсказывало ему, что это не просто настроение, но черта характера, к которой надо привыкать. Очевидно, у нее случились какие-то неприятности, и это было связано с ним, с Баком. Он ничего не мог поделать, пока не узнает, в чем дело. Оставалось только ждать. Хлоя уселась, скрестив руки и ноги, высоко подняв голову.
– Посмотри, что я нашел, - сказал Бак, протягивая ей старый церковный альбом, но она даже не притронулась к нему.
Бак открыл альбом на букве "Б" и показал ей фотографии семейств Брюса и доктора Биллингса. Неожиданно она смягчилась, взяла альбом в руки и принялась рассматривать его.
– Жена Брюса, - сказала она мягко.
– Посмотри на этих детей!
– Здесь есть фотография и вашей семьи, - сказал Бак.
Хлое понадобилось много времени, чтобы добраться до буквы "С", потому что она листала альбом страницу за страницей, как будто разыскивала кого-то из знакомых.