Отряд смертников
Шрифт:
– Нет, – покачал головой Глеб. – Когда Викентьев Заводчикова пристрелил, все концы и обрубились. Хотя Петровича тоже можно понять: тот ведь его перед Ларионовым подставил. А вообще, знали бы они, что мне и без того три недели жизни осталось, не дергались бы. И люди бы не погибли. Так что хотел-то, Прокоп? – спросил Чужинов Киреева уже настойчиво.
– Глеб, возьми меня с собой!
Признаться, такой просьбы Чужинов от Прокопа не ожидал, он даже мимо очередного груздя вилкой промазал.
Казалось бы, ну чего Кирееву не хватает? В Вылково люди живут как у Христа за пазухой. И сыты, и одеты, и в безопасности. Ее-то, пожалуй, у Викентьева
В этой части, наверное, лишь у Ларионова в Мирном лучше. Но с Мирным все ясно: бывшая база стратегического назначения, там изначально все так было задумано. Здесь же с ноля пришлось начинать. Кроме того, в Мирном дисциплина настолько суровая, что даже женщины едва ли не в ногу строем ходят. У Прокопа иначе: как-то по-домашнему, будто живет одна большая семья, редко где подобное встретишь. И вообще, рюмки на столе из хрусталя, не какие-нибудь там алюминиевые кружки.
8
«Корд» – крупнокалиберный пулемет с ленточным питанием под патрон 12,7x108 мм.
«И всех забот-то у него, чтобы хорьки кур не передавили, – усмехнулся Глеб. – Да и не молод уже Прокоп».
– Андреич, ну чего тебе не хватает? – напрямую спросил Чужинов. – Скучно вдруг стало, решил развеяться?
– Глеб, ты сначала меня выслушай, – несильно хлопнул по столешнице Киреев. – Ты не прав, не от скуки прошусь. Хотя, бывает… зимой иной раз такая тоска проберет, что хоть волком на луну вой. Вот смотри: пришли вы сюда, такие веселые, все смешком, смешком… А на самом деле вы же чуть ли не на смерть идете. И ради кого? Ради меня, жены моей, детей наших, других людей. Посмеялся я вместе с вами, в путь проводил, на прощанье сказал: заходите в гости. Если, конечно, живыми останетесь. Помнишь Леху Варнакова? – неожиданно спросил он.
Чужинов кивнул: еще бы нет. Только к чему Прокоп сейчас о нем вспомнил?
– Жил он себе бурьян бурьяном. Ни жены, ни детей, а самому уже под сорок. Только и забот у него было, где бы на халяву нажраться. То в запой уйдет, то в доме по пьяному делу все разнесет подчистую. Его матушка от такого сыночка буквальным словом вешалась. Пока не померла раньше срока… благодаря ему далеко не в самую последнюю очередь. Генетический мусор – таких называют. Но ведь тогда, в Озерске, он, не раздумывая, из лодки на причал выпрыгнул, чтобы ребенка от тварей спасти. Я, я! – весь такой правильный – по лодке метался, но так и не смог себя заставить, потому что понимал – выжить не удастся. И Леха тоже отлично понимал. Но он-то выпрыгнул! А сейчас на кону жизнь не одного ребенка стоит, возможно, всех сразу.
«Леха и мне тогда жизнь спас, – думал Чужинов, глядя на то, как Прокоп наливает себе полную рюмку и опустошает ее одним глотком. – Ребенок-то у меня на руках был, и если бы не он…»
– Вот уйдете вы, ну а мне-то как жить дальше, об этом ты подумал? Как тому же Лехе в глаза глядеть на том свете, если он имеется? Ты не сомневайся, – отгородился ладонью Прокоп от Чужинова, обнаружив, что тот пытается что-то сказать, – я не подведу. Поверь, я и навыков не растерял, и с дыхалкой у меня все нормально. Тут кое-кто блажью мои купания в проруби
– Беру. – Чужинов заметил, как тот с облегчением выдохнул. – Вылково-то есть на кого оставить?
– Есть, – не задумываясь, ответил Киреев. – На этот счет беспокоиться не о чем.
– А жена что скажет?
– Ленка у меня – баба правильная. Поймет она, что не блажь мне в голову ударила. Да и слышала она все.
Жена Киреева Елена накрывала стол и разговоров за ним не слышать не могла. Своего мужа она знала лучше других, и потому, оставляя Прокопа наедине с Чужиновым, догадывалась, что предстоит им разлука, слишком уж красноречивым был ее взгляд.
Глеб остался доволен: и Дениса Войтова уговаривать не пришлось, и Киреев к ним присоединился. Прокоп – мужик, за которого всегда можно быть уверенным: он не подведет. Но самому Чужинову никогда бы не пришло в голову сделать Кирееву предложение.
Глава 12
Мирный
– Ларионов распорядился ни в чем тебе не отказывать. Так что бери все, на что только глаз положишь, – и Георгий Кузьмин широким жестом обвел ряды лоснящихся от смазки устройств, с немалой изощренностью созданных одними людьми для убийства других людей. Люди эти отличались друг от друга разве что языком, вероисповедованием или политическими взглядами. В ряде случаев – цветом кожи. А зачастую и вовсе ничем.
Кузьмин, заведовавший в Мирном арсеналом, офицерской выправкой при всем желании похвастать не мог. Этакий розовощекий колобок, всегда улыбчивый и жизнерадостный. Но любил оружие так и разбирался в нем настолько, что однажды будучи в Мирном Глеб проговорил с ним несколько часов подряд, и им обоим не было скучно.
Арсенал здесь действительно имелся серьезный: когда-то Мирный создавался как склады стратегического назначения, где с одинаковым успехом хранились и запасы продовольствия, и обмундирование с оружием.
Выбор воистину был колоссальный: от винтовок Мосина и маузера начала прошлого века, пистолетов-пулеметов ППШ, ППС, ППД, МП-40, всяческих «стенов», «томпсонов» и прочих экземпляров времен Второй мировой войны до новейших западных образцов. Не говоря уже о современных отечественных разработках, которые были представлены практически в полном объеме. И в этом уже была заслуга как самого Ларионова, так и стоявшего перед Глебом Кузьмина, улыбающегося такой счастливой улыбкой, как будто окружали его не механизмы, единственной целью которых было убивать, а обольстительнейшие гурии.
Недалеко отсюда когда-то располагалось довольно известное конструкторское бюро, занимавшееся как разработками стрелкового оружия, так и модификацией для нужд спецструктур уже существующего. Впрочем, не чурались изобретатели и спортивно-охотничьего: как говорится – было бы уплачено. Именно оттуда все это богатство и перекочевало в Мирный.
Все то, что видел сейчас Глеб, было представлено в единичных экземплярах, основные запасы хранились ярусом ниже. Вопреки расхожему мнению, запасов оружия было не так уж много, и, вероятно, поэтому Ларионов не раздавал его всем подряд. Здесь же находились только образцы, и потому помещение выглядело как музей развития стрелкового оружия.