Отряд
Шрифт:
– Откуда ж мы их возьмем?
– Возьмем, - неожиданно улыбнулся Иван.
– Есть одна мыслишка.
– Ну-ка, ну-ка!
– разом посмотрели на него Прохор и Митрий.
– Для начала нам понадобится хорошая дорогая бумага, ну, знаете, на которой принято писать официальные отчеты, жалобы и все такое прочее.
– Бумага?!
– Ну да… Митя, ты ведь умеешь красиво выписывать буквы?
Отрок кивнул:
– Не беспокойся, напишем. Изобразим в лучшем виде. Только вот что писать-то?
– Что - это как раз понятно. Не понятно только, куда потом отсылать. Это-то
– Думаю, это не столь и сложно - его здесь каждая собака знает. Ну, почти каждая…
Записной модник и бретер Анри Жан Антуан Мари-Жо д’Эстрем, маркиз де Полиньяк поднялся в этот день поздно и долго никак не мог сообразить - где он? Какая-то комната, обитая голубыми шелковыми обоями, портрет пожилой дамы в узорчатой рамке, цветущая герань в распахнутых окнах. Кровать широкая… О-ба! Это кто еще здесь? Девчонка! Грудастая, толстопопая, ух - кровь с молоком! А, да это же Жаннет! Ничего не скажешь, хорошо вчера погуляли.
Сев на кровати, Анри потеребил спящую девушку за плечо:
– Эй, Жаннет, просыпайся.
– А что такое?
– бесстыдно перевернувшись на спину, улыбнулась девчонка.
– Что, уже вечер?
– Да нет.
– Накинув на плечи батистовую рубаху, маркиз подошел к окну.
– Судя по всему - день. Солнце-то - ишь, сверкает.
– Лучше уж солнышко, чем дождь.
Жаннет в чем мать родила встала рядом и, ничуть не стесняясь, выглянула из окна. Даже показала язык проходившим мимо прохожим, после чего обернулась и, обняв молодого человека, с нешуточной страстью поцеловала в губы. Затем усмехнулась:
– Ну, так и будем стоять?
Подхватив девушку на руки, маркиз де Полиньяк проворно унес ее в постель…
Домой он явился уже к обеду. Еще издалека увидев хозяина, по дому забегали слуги: кто принялся рьяно драить медные ручки дверей, кто - выбивать матрас, кто - чистить кастрюли. Впрочем, большинство слуг лишь имитировало бурную деятельность, бестолково суетясь и размахивая руками.
– Бездельники!
– поднимаясь по лестнице, вполне справедливо обозвал их маркиз и, погрозив кулаком, добавил: - Вот, погодите, скоро всех вас повыгоняю! Найму других. Эй, кто-нибудь! Скажите, чтоб накрывали на стол, я сейчас спущусь… Да, и покличьте Симона, пусть подойдет в столовую залу.
Быстро переодевшись, Анри де Полиньяк с удовольствием посмотрел в большое зеркало - ярко-желтый камзол с красными шелковыми лентами (желтый и красный были родовыми цветами Полиньяков), накрахмаленный воротник, манжеты, голубые подвязки, рейтузы цвета первой весенней травы - да, было на что посмотреть, было чем гордиться - немалых денег стоило это убранство. Хотя, конечно, - пыль в глаза. Восемь-десять тысяч ливров годового дохода, получаемого в основном за счет сдачи в аренду земель, - не так уж и много, есть люди и побогаче, куда как богаче! В Париже, уж конечно, умер бы с голоду, но здесь, в провинции, этих денег вполне хватало на жизнь и удовольствия. Даже более того: позволяло содержать уйму друзей-приятелей - мелких нетитулованных дворянчиков - экюйе, - чей годовой доход вряд ли превышал
– Здравствуйте, господин маркиз. Звали?
Секретарь, Симон Сарди, пожилой, седовласый, с длинным худым лицом и уныло повисшим носом, поклонился, прижимая к груди какие-то бумаги.
– Что это у тебя там, Симон?
– небрежно кивнул на бумаги маркиз.
– Опять какая-нибудь муть?
– Да как сказать…
– Ладно, ладно, заходи, посмотрим. Надеюсь, они уже успели накрыть на стол?
В столовой зале вовсю шла суета - туда-сюда, от стола на кухню - сновали с подносами слуги. Анри покрутил носом, уловив запах мясного бульона и жареной на вертеле курицы. Неплохо будет пообедать, совсем неплохо!
– Ну, давай, Симон, докладывай.
– Отхлебнув налитое в высокий бокал вино, маркиз махнул рукой.
Подойдя ближе, секретарь почтительно остановился, не доходя трех шагов до стола.
– Напоминание от фискальных служб, список тех арендаторов, что еще не уплатили налоги в королевскую казну…
– И какого черта они мне его присылают?
– возмутился де Полиньяк.
– Уж лет триста как крепостных нет! Я за своих арендаторов не ответчик - все они свободные люди, сами себе головы. Вечером кинешь это письмишко в камин, Симон.
– Так и поступлю, сударь.
– Секретарь вновь поклонился и продолжил: - Уведомление из торговой палаты - по поводу закупок вина.
– Тоже туда же!
– Письмо от сельского кюре, месье Лакруа. Просит помочь с ремонтом колокольни.
– В камин… Впрочем, постой. Поможем. Сотни ливров, думаю, ему вполне хватит. Завтра же отправь с нарочным. Следующее!
– А тут и вовсе странное послание, - неожиданно улыбнулся Симон.
– Написано - от помощника парижского бальи. Я не стал распечатывать.
– Правильно.
– Маркиз снял с серебряной супницы крышку и с наслаждением вдохнул горячий бульонный пар.
– Ах, нектар, нектар… Так что там с письмом? Давай его сюда… Нет, прежде распечатай.
Сломав восковую печать с тремя королевскими лилиями, секретарь с почтением протянул письмо господину.
– Бумага хорошая, дорогая, - вскользь заметил тот.
– Ну, что пишут? «Вам надлежит немедленно явиться…» Совсем с ума сошли судейские! Мне?! Надлежит?! Да еще и немедленно! Нет, ты слышал, Симон?
Секретарь кивнул:
– Согласен - беспрецедентная наглость. Но, думаю, она неспроста.
– Ты полагаешь, выплыли дела с английской шерстью? Этот сопляк Мердо проболтался? Хм, не должен бы, он производит впечатление вполне сообразительного и весьма предусмотрительного типа, несмотря на свой юный возраст. Ведь так, Симон?
– О, да. Молодой Мердо - человек серьезный. С ним можно иметь дело.
– В отличие от его идиота папаши! Нет, Мердо не должен ни проболтаться, ни донести - ему же самому потом хуже будет. Я все же - дворянин, а он - внук торговца навозом. Кому, в случае чего, петля светит? Ну, ясно, не мне. Однако ж, что с письмишком делать? Каков наглец этот помощник парижского бальи! Ну, попадись он мне где-нибудь в безлюдном местечке… Ох, ну и соус! Нектар, нектар! Умм…