Отряд
Шрифт:
«Если удача не покинет нас, то со стен импани успеем поддержать атаку сотника», – такая мысль билась в моей голове, пока бежал.
Влетев в ворота, увидел, что сопротивление в крепости было сломлено. Китайские солдаты, в большинстве своём в одном нижнем белье, уже не думали о сопротивлении, а спасались бегством, взбираясь на стены и прыгая вниз за пределы импани. Конные казаки занимались рубкой мечущихся во дворе китайцев, пешие выбивали противника, как в тире на выбор.
Увидев Тура, менявшего в пулемёте магазин, крикнул ему, чтобы он следовал за мной и бросился к одной из лестниц, ведущих на северную стену импани. Находящихся на этой лестнице китайцев смёл
Взяв себя в руки, поднялся, оглядываясь вокруг. Бой, можно сказать, закончился. Редкие выстрелы ещё раздавались, но это, судя по всему, добивали остатки китайских солдат, не сумевших вовремя убежать. Осталось грамотно распорядиться победой и вовремя унести ноги.
Подсчет потерь и захваченных трофеев много времени не занял. Убито двое казаков и сотник Резунов. Умудрился Владимир Михайлович получить пулю прямо в сердце. Умер мгновенно. Ранено было ещё пять казаков, слава Богу, все легко. В основном все безвозвратные потери получили после атаки двух десятков Резунова, и хорошо, что они оказались такими небольшими.
Из значимых трофеев – два четырехфунтовых конных орудия Круппа со снарядами и несколько знамён. В повозках обоза кроме двух десятков ящиков со снарядами ничего больше ценного не оказалось. Казаки, понятно, прибарахлились, пройдя мелким бреднем по казармам, складам импани и фанзам, но чего-то достойного найти, не удалось. Из языков достался один из младших офицеров, который ничего значительного при первом допросе, проведённого мною, не сказал, просто не знал.
В общем, пора было уносить ноги, но предварительно подготовить для китайцев небольшую подляну. Сначала хотел из захваченных орудий открыть огонь по Сахаляну. Но как оказалось, пушки немецкого и русского производства отличались по конструктивным особенностям, у них были разные типы затворов и механизмы вертикальной наводки. Специалистов для стрельбы из этих орудий в нашем отряде не нашлось, и для себя я этот пробел в своём образовании отметил галочкой. Надо будет минимальный практический объем знаний у артиллеристов получить. А то захватили орудия, а как из них стрелять никто не знает. В Таку была такая же картина.
Оставалось только заминировать склад с боеприпасами, поджечь всё, что может гореть и быстро-быстро сваливать, так как в Сахаляне наметилась какая-то движуха. Для склада использовал простую схему – пара бочонков, нашедшегося здесь же пороха, напротив них расположили, зафиксированный на столе здоровенный карамультук с ударно-кремнёвым замком. Небольшая система противовесов, в результате чего после пережигания верёвки, груз падал вниз, другая веревка дёргала спусковой крючок, и должен был произойти выстрел этой мини пушки. Бочонки взрываются, а дальше должен был взлететь на воздух и весь склад. Плюс к этому к арсеналу подогнали повозки со снарядами. Попробовав несколько раз эту схему в холостую, перерезая верёвку, зарядили карамультук и поставили горящую свечу, которая по моим прикидкам должна была где-то через полчаса эту схему заставить сработать.
К этому времени наша колонна, забрав убитых, раненных, трофеи уже ушла в сторону Маньчжурской пади. Эта дорога, действительно, оказалась накатанной и вполне проходимой для артиллерии. В авангард
Уходили на рысях. За полчаса прошли чуть больше семи вёрст. Я всё ждал, как сработает моя конструкция, и уже начал волноваться. Наконец, случилось. Рвануло так, что звук до нас докатился и на таком расстоянии, а клубы дыма, рванувшиеся вверх были видны, будто бы мы и не успели далеко отойти от импани.
На свой берег перебрались без потерь. Правда, пришлось поплавать. Паромы были использованы для переправы захваченных трофеев и дувана, сами же переправлялись вплавь под грохот канонады. Китайцы открыли массированный огонь по Благовещенску. Видимо, мы хорошо надавали им по сопатке, раз они так обиделись. Где-то после полудня, переодевшись, был на докладе у военного губернатора. Перед резиденцией генерала Грибского стояли два орудия, ящики со снарядами, пусть и немного, четыре китайских знамени, которые держали в руках казаки четвертой сотни, двое из них были Савва и Сыч.
– Ваше превосходительство, доклад закончен.
– Да, Тимофей Васильевич, даже не знаю, что и сказать, – военный губернатор Амурской области потёр переносицу. – С одной стороны результаты просто великолепные, но потери, особенно, погибший сотник Резунов, а также то, что не удалось узнать, какие силы противника в тылу Сахаляна…
– Ваше превосходительство, готов этой же ночью вновь переправиться на ту сторону и разведать обстановку около сопок. Единственно, прошу разрешить пойти малой группой, не больше десяти человек и пешком. Там открытая местность, конными не пройти. Спустя сутки, вернёмся.
– Да, какое-то там, господин капитан. Вы сейчас разворошили китайцев, как тот муравейник. Они после захвата и уничтожения импани в Малом Сахаляне три часа город усиленно обстреливали. Насолили вы им изрядно. И мы все их орудия напротив Благовещенска выявили. Одно старьё осталось, – Грибский усмехнулся. – Правда, и у нас потери есть. Убито два нижних чина, три горожанина. И две гранаты попали в больницу Красного креста. Ваши знакомые, госпожа Беневская и госпожа Бутягина ранены.
Глава 2. Подготовка к походу
Фраза генерала о ранении обеих Марий была, как сильный удар под дых. Я чуть реально не согнулся от такой новости, но кое-как смог себя удержать в руках. Видя моё состояние, Грибский милостиво отпустил меня, взяв обещание, что к восемнадцати ноль-ноль я представлю подробный письменный доклад о рейде и наградные листы. Заверив губернатора, что всё выполню, буквально вылетел из его кабинета и ринулся на выход из резиденции.
Как добрался до больницы, не помню. Наверное, многих напугал своим внешним видом. Ворвался в здание и в палату, где лежали раненые. Марий там не оказалось. Одна из медсестёр, находившаяся в палате, испугано глядя на меня, показала рукой на дверь, за которой была, как бы комната отдыха для медперсонала.
Без стука открыв дверь, я столкнулся с семейной и несколько пикантной сценой. Доктор Бутягин с ложечки поил свою жену чаем. Вызвано это было тем, что обе ладони Марии Петровны были массивно так забинтованы. Рядом сидела вторая Мария с перевязанной головой, безвольно откинувшаяся на спинку стула. Глаз она так и не открыла.
Первым среагировал Павел Васильевич.
– Тимофей Васильевич, дорогой, проходите. Мы о вас недавно вспоминали. Чай будете?
– Здравствуйте, – я на негнущихся ногах дошёл до свободного стула около стола и буквально упал на него. – Что произошло?