Отсекая лишнее
Шрифт:
— Что ты делаешь? Я же сейчас все пролью!
Илья отпустил стройный стан, дождался, когда она поставит кофейник обратно на поднос, после чего смачно шлепнул по попе так, что ее обладательница тоненько вскрикнула. Хакер взял свою кружку, прошел и сел на кресло возле окна.
— Ну, начинай, я слушаю!
Юки присела на стол, отхлебнула из чашки и начала свой рассказ.
Глава 10. Юки Тагава
Пасмурное небо было лишь на пару тонов светлее серых каменных стен. Земля под ногами горела огнем: разноцветным пламенем опавшей листвы. Желтые, красные и оранжевые, кленовые сложной формы
Юки Тагава спешила на занятия. До семинара оставалось всего каких-то пара минут, может быть три. Когда после выхода из общежития, она быстро посмотрела на свои маленькие наручные часики, то поняла лишь, что время поджимает.
Студентов на улице становилось все меньше с каждой секундой. Новые и новые порции людей пропадали за тяжелыми дубовыми воротами учебного корпуса. Фигуры в джемперах, рубашках и галстуках, в брюках и коротких юбках скрывались за монументальной дверью. Юки была одной из последних и практически бежала, держа двумя руками пачку учебников и тетрадок перед грудью.
Выходя на улицу, она в спешке забыла надеть колготки и по бедрам между длинными гольфами и короткой юбочкой сейчас вовсю резвились мурашки. Навстречу дул сильный ветер и девушка, склонив голову, предприняла последний решительный рывок к воротам.
Оказавшись внутри, она облегченно выдохнула, чуть попрыгала на носочках, пытаясь согреть ноги и подошла к большому зеркалу сбоку от гардероба. Одной рукой она поправила волосы, проверила воротничок белой рубашки и галстучек, и, убедившись, что все в порядке, уже собиралась направиться к большой центральной лестнице фойе.
Когда Юки почти отвернуться от зеркала, краем глаза она заметила ту самую неразлучную троицу. Это были три девушки. Японка увидела, как их главная — Вики или Виктория, белокурая веснушчатая англичанка в последний момент быстро отвела взгляд. Юки ничуть не удивилась ни этому взгляду, ни тому, насколько презрительный и полный ненависти он был. Как всегда. Если Вики и снисходила до того, чтобы посмотреть в ее сторону, то выражение на ее лице всегда было именно таким. Юки никак не реагировала на все эти беспричинные проявления неуважения и презрения. Да и потом, Виктория никогда не переходила грань, за которой начиналась открытая агрессия. Возможно, она была для этого слишком труслива, а может дожидалась по-настоящему удобного случая.
Одно оставалось неизменным. Вики всегда сопровождали 2 ее подружки-подхалимки: Сандра — немка и Марийка или просто Мэри, вроде бы, откуда-то из восточной Европы.
Юки чувствовала, что почти все девушки с потока ее, мягко говоря, не долюбливают, но самые яркие проявления нелюбви исходили от этой неразлучной троицы. Сама Тагава никогда особо не задумывалась почему так и какое-такое великое зло она всем им сделала. Более того, для нее было странно, почему в настолько престижном в мире вузе, вообще есть место для подобных склок и интрижек, свойственных, по мнению японки, лишь самым низшим слоям общества, коих уж никак не могло быть в Кембридже. Но факты говорили об обратном.
Наверно это заложено в самой человеческой природе, независимо от положения конкретного человека — думала студентка. Данный печальный факт не то, чтобы как-то мешал Юки. Она ведь здесь не затем, чтобы отвлекаться на печальные несовершенства человеческого рода, а затем, чтобы получить подобающее образование. По крайней мере в этом убежден ее отец, который и настоял на том, чтобы его дочь училась ни где-нибудь, а именно в Кембридже. Как будто бы мало хороших ВУЗов в Японии? Но старших необходимо чтить, поэтому, когда Юки впервые услышала о том, где будет учиться, то спокойно приняла эту новость. Тогда она лишь поклонилась и поблагодарила отца за оказанные честь и доверие.
Мало кто знает, особенно в ее семье, сколько слез она пролила в своей комнате и как горячо
С самых первых дней Юки чувствовала холодность, что было очень странным по ее мнению. Ведь она в Европе, и не где-нибудь, а в самой старушке-Англии — законодательнице многих свобод и принципов равенства! Но видимо люди везде одинаковые и если и отличаются друг от друга, то самым незначительным образом. Ведь стоило ее начать учиться и раскрываться, как большая часть сокурсниц прониклась к ней если и не лютой ненавистью, то предвзятостью и антипатией.
Удивительное дело, но это касалось только девушек. С парнями все обстояло с точностью, да наоборот. Казалось, каждый готов был в чем-то помочь скромной японке. Помочь или с учебой, или как-то физически, например, прибить, передвинуть или повесить что-нибудь в ее комнате в общежитие. А уж прямых приглашений на свидания было просто не счесть.
Юки была хоть и не глубоко, но все-таки рефлексирующей натурой. Разумеется, она отдавала себе отчет, что красива. Об этом вообще знает любая красивая девушка. Кроме того, здесь в Британии, она была пусть и не экстремальной, но все же экзотикой. Плюс ко всему, и это уже было лично ее субъективное наблюдение — местные наследницы капиталов и титулов были до ужаса пафосны и с носами, задранными на недостижимую высоту. Ничего удивительного, что многих адекватных парней такое поведение отталкивало чуть ли не инстинктивно. И когда, среди всего этого царства европейской чопорности и снобизма Юки улыбалась своей загадочной восточной улыбкой, редкий парень мог устоять. В дополнение к улыбке, в черных глазах всегда загорался теплый огонек неподдельного радушия. А когда Юки, например, просто поправляла за ухо прядь своих угольных, густых волос, эффект воздействия на гормоны бедных однокашников усиливался в разы. Страдал от эффектной азиатки даже преподавательский состав. Но скромная дочь страны восходящего солнца, старалась не поддаваться симптомам звездной болезни, вызванной ее бешенной привлекательностью. Девушка объясняла это тем, что европейки, помешавшись на своем феминизме и гипертрофированном равноправии, просто разучились быть женственными и желанными, поэтому, когда появлялась она, то мужчинам на контрасте просто сносило крышу.
И хотя Юки находилась здесь совсем не за тем, чтобы вернуть в Европу традиционные каноны женственности, по извечной иронии судьбы, ненавидели ее именно за это. Целью своего пребывания она видела прилежный труд и учебу, снискание почтения для своей семью и отца. Странные, пустые слова для многих и многих членов местного контингента.
Юки понимала, что ей самой не очень-то и нужно высшие, пусть даже самое элитное образование. Во-первых, думала она, в современном мире оно вообще мало кому нужно. Разве что этот кто-то не собрался всю свою жизнь провести в душном офисе или, что немного экзотично в наше время, у какого-нибудь станка.
Мир настолько ускорился в своей изменчивости, что, если ты хочешь поспевать за ним, вряд ли тебе поможет диплом, пусть и одного из самых престижных вузов планеты. Если ты хочешь угнаться за миром, то учиться должен постоянно, всю свою жизнь. Так думала молодая Тагава-чан. Но совсем не молодой уже Тагава-сан думал иначе, а значит то, что думала Тагава-чан было не так уж и важно.
Зазвенел звонок. Юки опомнилась и побежала к лестнице. Поток студентов на ней редел — все потихоньку расходились по аудиториям. Взлетев на свой этаж, японка быстрой тенью прошмыгнула в щелочку уже закрываемой преподавателем двери. Пока последний шел к кафедре, Юки неслышно шмыгнула вверх по амфитеатру аудитории и уселась на свободное место.