Отсекая лишнее
Шрифт:
После того как последний человек вышел из аудитории, мистер Эксли подошел к двери и не спеша закрыл ее. Юки в это время пересекла класс и облокотилась о подоконник — это было самое далекое от двери место в пределах кабинета. Скрестив руки на груди, она стала с беспокойством дожидаться чего же такого на этот раз понабилось от нее похотливому учителю. Разумеется, не один мускул не дрогнул на смуглом лице, и никто в мире, за исключением, возможно, лишь только Мидори — старенькой служанки в их доме, не смог бы понять, как сильно сейчас волновалась девушка.
Волнение было не напрасным. Эксли, вопреки прогнозам Тагавы, не стал в четвертый раз добиваться взаимности. Вместо этого он молча прошел в комнатку за основным залом аудитории и вернулся оттуда с распечатанным листом А4. Текст на листе был оформлен в виде
В письме было написано буквально следующее:
«Господин Эксли. До меня дошла информация, о ваших действиях, дискриминирующих мою дочь. Кроме этого, ходят слухи и о домогательствах сексуального характера! Но я надеюсь это лишь слухи.
Так или иначе, мистер Эксли, это мое первое и последнее вам предупреждение. Если до моих ушей или глаз еще хотя бы один раз дойдет информация подобного рода, вы очень сильно об этом пожалеете.
Кенши Тагава».
Юки стояла в ступоре, словно пораженная молнией. Она больше не могла сохранять самообладание и трясущимися руками, не поднимая глаз от стыда, вернула письмо назад. Где-то в самой глубине души, девушке было тепло и гордо от того, какая мощная сила готова защищать ее несмотря на разделяющие их расстояния. Однако это чувство было быстро вытеснено решительным протестом интуиции. Что-то внутри очень четко подсказывало ей, что письмо набрано не ее отцом и даже не его секретарем. Одновременно с этим убеждением, все ее существо съедал жгучий стыд от того, что теперь она может прослыть ябедой и папенькиной дочкой. Еще одной инфантильной, пустоголовой и бесхребетной маленькой богачкой, которая бежит плакаться папочке при малейшей трудности. Самым обидным было то, насколько несправедливым все это являлось. Ведь даже в самых острых и трудных ситуациях, она миллион раз подумала бы, прежде чем обращаться за помощью к семье. Перед тем, как приехать учиться сюда, она пообещала себе это. А тут такое!
Чем дольше Юки вглядывалась в белый листок, тем отчетливей понимала, что это подстава. Да, весьма реалистичная, но все же, несомненно, чья-то злая интрижка…
Самое главное, что сразу бросилось в глаза — это печать Тагавы и факсимиле лично ее отца. Получить эти две сигнатуры было делом непростым. Вот только отец, если отправлял письмо от своего имени всегда ставил реальную синюю печать и расписывался своей рукой, и на копии это было бы заметно. Очевидно, тот, кто состряпал это письмо знать таких подробностей не мог. Но все равно, за попытку, Юки воздала неведомому хейтеру должное. Так или иначе, решить этот ребус сейчас не позволяли хаотично разбросанные по голове мысли вперемешку с яростью.
Тем временем, из ступора Юки вывел тихий голос Эксли:
— Мисс Тагава, это все, что я хотел вам показать. Приношу свои извинения, если чем-то обидел. Однако же, я думал, вы для начала хотя бы потрудитесь сказать мне об этом лично. Ведь тот инцидент исчерпан, как мне казалось… Выходит, я был неправ. Еще раз приношу свои извинения. Вы можете быть свободны.
Юки, не в силах вымолвить ни слова, лишь мотнула в ответ головой и спешно покинула аудиторию.
До конца учебного дня оставалось еще 4 занятия, но Тагава могла присутствовать на них лишь своей телесной оболочкой. Мысли ее были далеко. Они блуждали где-то между поиском виновных в этом глупом спектакле, попытками ухватить хоть малейший смысл в подлом ударе по ее репутации и рисованием картин незавидного будущего, после того, ка Эксли расскажет об этом письме, если, конечно, решит рассказать. Она ни за что на свете не хотела себе имиджа папенькиной дочки, пусть всего лишь и на год, что оставался ей до получения диплома. Она была уверена, что вполне способна достичь чего-то в этой жизни сама.
Этот ужасный день, как и все в нашей жизни, наконец-то подошел к концу. Юки, постепенно приходя в себя и успокаиваясь, неспешно шла по осеннему кампусу к себе в общежитие. Деревья, горящие яркими красками в своем последнем жизнеутверждающем манифесте перед долгой зимней спячкой и свежий, влажный воздух действовали на голову лучше самого квалифицированного психолога. Порывы
Когда промокшая, холодная, но при этом посвежевшая и полностью вернувшая контроль над собой и своими чувствами ученица переступила порог родного общежития и, мило улыбнувшись, поздоровалась с комендантшей, план действий, в основе своей, уже был готов.
За три года обучения Тагава-чан обзавелась неплохим набором самых разноплановых друзей и знакомых. Почти все они, правда, были мужского пола, однако, в контексте задуманного, это являлось огромным плюсом. Что же касается отсутствия именно подружек, то причина здесь была в том, что Юки часто просто не понимала местных девушек. То, чем они живут, их поведение, мотивы, мода и филосифия, были словно принципами другого, чуждого мира. Сложилось так, что с парнями ей было как-то всегда проще и понятней. Как минимум, понятно было, что те в основной своей массе ждали от нее, а надежда, особенно мужская надежда по отношению к объекту желаний — сильнейшая вещь. Если же этот объект поддерживает в несчастном рабе тестостерона хотя бы самую призрачную, но надежду, последний готов свернуть горы для своей вожделенной. Юки была такой вожделенной для многих, и, что уж греха таить, с успехом пользовалась своим статусом. Сама она всегда успокаивала себя тем, что ведь не дает никаких обещаний бедным парням. Она лишь дает им надежду. А надежда, как известно, — это компас земной.
Японка, конечно же, этой песни не знала и знать вряд ли могла, но силу надежды осознавала вполне. Поэтому ей оставалось лишь сосредоточится и понять, кто из круга ее знакомых поможет распутать сей детективный клубок и выйти на виновных в очернении ее чести.
Выбор в ее голове сначала пал на Кевина. Того самого, с потока, с кем она сегодня обмолвилась парой слов на лекции по философии. Потом немного поразмыслив, она решила, что вряд ли Кев был тем самым, кому бы она хотела доверить столь деликатное дело. Деликатное и темное, если говорить начистоту.
План молодой японки заключался в том, что она всего-то на всего хотела проникнуть в почту самого Эксли и выяснить с какого адреса было отправлено то компрометирующее письмо. В том, что ее отец данного письма не писал, она была уверена на сто процентов. Уверена точно так же, как и в том, что весной, например, расцветает сакура.
Почему же тогда не Кевин? Да, парень не чаял в Юки души и готов был по малейшему слову делать что угодно. Ну и что с того? Таких парней было много. А для запланированной задачи нужен был кто-то… Не такой хороший, наверно… Иногда девушки просто не могут подобрать правильных слов и объяснить с помощью них, что хотят или чувствуют, но это ни в коей мере не мешает им с уверенностью прущего вперед носорога, знать, что именно они чувствуют, хотят и намериваются сделать. Юки не могла по-другому сформулировать. Бывают вот хорошие парни. Всем они, кажется, удались и ко всему, вроде бы пригодны. Потому они, собственно, и хорошие. Но есть в них какая-то неуверенность. Это неуверенность рождает чувство, что в ключевой момент такой хороший парень может подвести, не справиться. Спасовать, скукситься, отступить и сдаться, а еще не дожать, не пойти до конца… Понятно ведь?
Девушки обычно чувствуют такие вещи инстинктивно. Именно поэтому Юки сейчас раздумывала, играя в руках телефоном, а правильный ли это выбор для задуманной ею авантюры. И чем больше она об этом думала, тем больше понимала, что нет. Кевин не годился. Да и по компьютерной части были кандидаты посильнее его.
Существовал еще один вариант. Стивен. Если Кевин был на хорошем счету почти у всех преподавателей и сокурсников и, казалось, вообще не имел не то, что врагов, а даже просто недоброжелателей, то Стивен находился на противоположном социальном полюсе. В принципе, думала Юки Кев мог бы просто попросить Эксли показать ему свою почту и оставался шанс, что тот не отказал бы. Но нет. Она чувствовала, что Кевин не то.