Отстаньте, ваше высочество!
Шрифт:
А после поднял ладони Бахтияр. Замер, то ли настраиваясь, то ли выискивая.
И вдруг в шаре показалась моя квартира! Аж слёзы навернулись на глаза, как же я успела соскучиться по своему миру!
Миоли... чёрт, ну это же я, вон та настоящая я, с грудью на размер побольше, чем у этой засушенной таранки! И перепад от талии к бёдрам порезче! Ножки аппетитные из-под шёлкового халатика выглядывают.
Но больше всего меня поразило другое.
Девушка сидела на диване, ненакрашенная и вроде даже немного болезненная.
Никакого там красного носа или заплывших век – наоборот, очаровательные синячки, придающие лишь томности её зелёным глазам.
Вот это правда дар. Не знаю, как он может быть «кровным», потому что это явно свойство её души!
А вокруг... мама родная, вокруг толпились все мои несостоявшиеся инвесторы и возможные партнёры, чуть ли не наперебой подавая салфеточки и таблеточки!
То есть она правда сказалась больной, и вся эта толпа мужиков завалила ко мне домой? И вероятно, заваливает уже не первый день? Некоторые вон с дипломатами, папочками... боги, что она мне назаключает?!
В пеньюаре, без лифчика, ну бесстыжая! Попустила всю мою деловую этику!
Жаль, совершенно не было слышно, о чём они разговаривают. А через несколько минут исчезла и картинка.
– Убедилась? – хмыкнула довольная бабка. Уж она-то явно не слишком за внучку переживала. С таким даром нигде не пропадёшь.
Забрала шар и поплыла к двери.
Бахтияр ещё какое-то время мрачно взирал на столик, так и не поднимаясь с колен. Вздрогнул, когда я осторожно коснулась его локтя.
– Ты тоже под чарами её дара? – спросила.
– На асуров он не действует, – отозвался раб.
– М-м-м... Милена говорила, Эллен запретила тебе приближаться к Миоли? Почему?
8
– Это неважно, госпожа, – отозвался мужчина, глядя куда-то перед собой.
– Важно! – возразила я, попыталась перевести его взгляд на себя.
Если бабка действительно запретила им общаться... мне нужно было знать, почему.
Несколько мгновений мы смотрели друг другу в глаза. Я – с надеждой, что он поймёт и ответит. Он – явно не желая ничего мне говорить.
Это было так неожиданно и странно... впервые я видела Бахтияра таким.
– В конце концов, я не чужая! – добавила раздражённо. – Чего ты упрямишься, именно я сейчас отдуваюсь за Миоли!
Его глаза потемнели, губы сжались.
– Я не скажу вам, – отозвался сквозь стиснутые зубы. – Можете пытать.
Пытать? Я не сразу осознала смысл услышанного. Только потом заметила, что ошейник снова напрягся, словно разогрелся и сузился, и на коже асура проступила красная обожжённая полоса.
– Это не я! – испуганно подскочила я к нему, не зная, что делать.
Всматривалась в чёртову полоску на шее,
– Я даже не знаю, как им управлять, как он работает!
– Сопротивление приказу.
– Я... ничего не приказывала. Не хочешь, не говори! Я же... просто хочу знать то, что может быть важным и помочь мне!
Ошейник заметно расслабился. Я бросилась к столику, налила воды в бокал и передала Бахтияру.
Он глянул изумлённо, но поблагодарил кивком и выпил.
– Я не понимаю, как работает эта штука.
– Она настроена на вас. Вы можете пожелать, чтобы она причинила мне боль. Или если я не исполняю приказ.
Голос раба звучал чуть хрипло, но дыхание уже почти выровнялось.
– Послушай... ты можешь доверять мне. Я не выдам твои с Миоли тайны ни Эллен, ни кому-нибудь ещё. Если всё-таки захочешь рассказать... буду ждать.
Бахтияр молча смотрел на меня, не проявляя эмоций. Я же пыталась сообразить, сопоставить все ниточки.
Если он не подвержен дару Миоли, значит... дело в другом. Какую тайну он может так рьяно охранять?
– Это связано с асурами? – рискнула я.
– Асурами? – удивился раб.
Я молча приблизилась к трюмо и вытащила из ящичка записку.
Бахтияр прочитал её, и брови с недоумением поднялись. Он глянул на меня, снова на записку.
– Восьмое цветня уже прошло, – произнёс.
Я только кивнула. Его глаза сузились – видимо, вспомнил мой поздний приход.
– Вы были там? – спросил.
– Ты же не думаешь, что я буду доверять тому, кто не доверяет мне? – отозвалась я.
– Я не знаю, что это может означать, – озадаченно отозвался Бахтияр.
– Почерк узнаёшь?
Он покачал головой:
– Никогда не видел.
Несколько минут я смотрела на него, ожидая, что он всё-таки что-нибудь расскажет. Но так ничего и не вычитала в бесстрастном лице.
– Можешь идти, – проговорила я, отворачиваясь. Давая ему понять, чтобы определился со своим приоритетами.
Платье без шнуровки – надеюсь, сама с ним справлюсь.
Бахтияр чуть помолчал. Моя спина буквально ощущала его взгляд, материальный, горячий. Но он так ничего и не добавил, неслышно вышел – лишь лёгкий ветерок и тихий стук притворившейся двери сказали мне, что я осталась в комнате одна.
Раздевшись и умывшись, устроилась в постели. Долго лежала, крутилась, обдумывала. Злилась. На всех, начиная от бабки и принца, и заканчивая Бахтияром.
Но всё-таки упала в сон, чтобы пробудиться уже утром от царившей в доме кутерьмы.
Признаться, я волновалась. Первый бал, как-никак! Я никогда ни на чём подобном не бывала... и вряд ли когда-нибудь смогу побывать.
Бахтияр зашёл за вещами, ещё и кнар с пирожком принёс. Снова стал улыбчивым красавчиком, в котором ничто не говорило о вчерашнем.