Отступник
Шрифт:
Мальчик перестал молиться и горько заплакал. И это уже не были пустые слезы от вечного страха перед неизвестностью. Неизвестности больше не было. Он знал, над чем плачет: дурной исход был теперь для него совершенно очевиден. Он не нужен великому Нершу, лешим тоже теперь не до него, им бы Кшана спасти… Вот только отец будет сходить с ума.
— Папочка… Папочка, родной, приди за мной, пожалуйста… прошептал Мироша, закрывая лицо ладонями.
Глава 7. Пятнадцатое июня. День. Сергей
Цьев
Сергей встал ему навстречу и вопросительно взглянул на пакет:
— И что мне со всем этим делать?
— Будешь менять траву в ране каждые два часа, а если Кшан пожалуется на боль, то и чаще, — приказным тоном бросил Цьев. — Ты уяснил? Видел, как я это делал? Справишься?
— Я все понял, — кивнул Сережа.
— И никаких повязок-перевязок! — грозно добавил лохматый лешонок.
— А вот этого не пойму, хоть убей! — проронил Сергей.
— Вот именно, — недобро усмехнулся Цьев. — Убью, если не поймешь. Ты ничего не смыслишь в этом, человек, поэтому не задавай вопросов, а делай то, что я тебе говорю!
— Ладно, парень, все будет, как ты скажешь, — покорно вздохнул Сергей, глядя на пакет с травой. — Только все равно мне не верится в то, что невесть откуда взявшаяся травка настолько хороша, что можно оставить на теле необработанную рваную рану…
— Ну и ну? Да где твои глаза, человек? — поразился Цьев. — Да чтобы я оставил рану необработанной? Я же вылизал ее!
— Кхм, — многозначительно кашлянул Сергей и пожал плечами.
Цьев мрачно насупился, но потом, видимо, решил не обращать внимания на такого бестолкового человека и его вопросы. Сергей по прежнему изображал из себя покорно внимающего слушателя, и поэтому Цьев серьезно продолжил:
— От потери крови лешак всегда сильно мерзнет, поэтому нужно будет подтапливать! Смотри мне, ни в коем случае не заморозь Кшана! И все время будь рядом, потому что его придется очень часто поить, но давать всего по несколько небольших глотков. Если все же боли усилятся, нужно будет отжать лунную траву в стакан примерно на треть и дать ему выпить… После ночного дождя листья очень сочные, отжимать будет довольно просто. Все понял?
— Понял, все сделаю, как надо, — согласился Сережа.
— Смотри мне, не перепутай ничего! — сокрушенно сказал Цьев. — Если бы не беда с маленьким Мроном, ни за что не оставил бы я Кшана на попечении человека!
— Я не знаю, рассказал ли тебе Валька обо мне хоть что-нибудь, но надеюсь, что рассказал, — спокойно возразил Сережа, стараясь сделать невозможное: переубедить Цьева и при этом не разозлить его. — Я вообще-то некоторым образом медик!
— Собачий ты медик! — запальчиво отозвался Цьев. — А леший — не собака! Лешего нельзя лечить ни как человека, ни как животное!
— Я же сказал: я обещаю строго следовать твоим инструкциям и ничего не сделаю тебе поперек, — твердо сказал Сережа. — Только прошу тебя,
Цьев с досадой отмахнулся, поджал губы и взглянул на спящего брата с такой тревогой и нежностью, что Сергею расхотелось язвить. Вместо этого он серьезно и осторожно спросил:
— Как считаешь, может быть, Валька зря так бесится, и с мальчиком ничего не могло случиться?
— Если честно, Валя совсем не зря волнуется… Но… — Цьев низко наклонил голову и сжал кулаки. — О, великий Нерш!.. Ну почему же все беды одна к одной?!..
Заскрипела лестница, и в мансарду поднялся Валяй. Его руки тоже были по локоть зеленые. Целый час Валяй и Цьев рвали на реке лекарственную лунную траву, сок которой, как объяснил Сергею сам Кшан перед тем, как уснуть, на некоторое время притупляет боль.
— Цьев, ты готов? — спросил Валяй. — Пойдем же.
Цьев с тоской оглянулся на спящего лешака. Оставлять Кшана ему явно не хотелось.
— Не волнуйся, парень, если с Кшаном случится что-то по моей вине, я приму любое твое наказание, — вставил Сережа.
— Наказание тебе будет одно! — рявкнул Цьев и цапнул Сергея за предплечье. Обожгла боль, как резкий хлесткий удар тонкой хворостины. На коже загорелись выступившей кровью три полоски. А Цьев добавил:
— Это предупреждение, человек! Само наказание будет куда больнее!
Сережа сдержал ругательство и только укоризненно посмотрел на Валяя.
— Зачем ты так, Цьев? — Валяй покачал головой. — Сергей ни в чем до сих пор перед тобой не провинился.
Цьев вздохнул, шагнул к Сергею, взял его за руку, наклонился и медленно провел языком по царапинам. Сергей ожидал, что от прикосновения раны начнут саднить, но влажный горячий язык лешонка неожиданно погасил болезненное жжение.
Потом, не выпуская руку Сергея, Цьев сдержанно сказал:
— Ну извини, что поторопился…
Валяй уже исчез из мансарды и снизу раздался его озабоченный голос:
— Цьев, ты скоро?
Цьев шагнул к двери, но на пороге остановился, взглянул на Сергея и, недобо прищурившись, предупредил:
— Помни мои слова! Отвести душу мне сейчас не дадут, но если я вернусь и обнаружу, что Кшану стало хуже, тебя ничто не спасет, человек! Даже Валя меня не остановит.
— Я же сказал, что согласен с твоими условиями, — повторил Сережа.
Цьев спустился вниз и сразу же хлопнула входная дверь.
Сережа молча рассматривал свои царапины, которые уже казались почти зажившими. Лида подошла, взяла его за руку и провела по коже пальцем:
— Как странно! — произнесла она. — Тебе не больно?
— Нет, — отозвался Сергей и тоже потрогал ранки. Не чувствовалось даже обычной для свежей царапины припухшей бороздки.
— И как ты можешь объяснить это с точки зрения опытного ветеринара?
— Слюна этих… этих… существ… обладает удивительным заживляющим свойством и действует даже на людей… — неторопливо подбирая слова, высказался Сережа. — Рука совершенно не болит.