Отступник
Шрифт:
— Жюстина, сколько родных в доме?
— Четверо, считая вас, — Жюстина отвечала моментально. — Ваши сестры, Элиза и Наталья, и кузина Мадлен.
Она кивнула.
— Стражи, — сказала она. — Если вы не возражаете отложить ваши аргументы на время, я буду вам лично обязана.
— Черт с ними, — сказал я. — Эта штука убила одного из моих друзей.
Лара взглянула на нас обоих.
— Я предлагаю временный альянс против захватчика.
— Согласна, — четко сказала Анастасия.
— Похоже, других способов выбраться отсюда нет, — сказал я.
Выстрелы
В то же время стало больше криков.
— Жюстина, — сказал я, поднимая руку. — Держись позади меня.
Молодая женщина быстро повиновалась, выражение ее было напряженным, но контролируемым.
Анастасия заняла позицию справа от меня, а Лара скользнула следом за мной налево. Ее парфюм был так силен, что волна страстного желания охватила меня, и я едва сдержался, чтобы не укусить ее, настолько хорошо она пахла.
— Оно быстрое и сильное, — сказал я. — И умное. Но не неуязвимо. Ударим с нескольких направлений одновременно, и оно сбежит.
Рявкнул дробовик, намного ближе к нам, чем были предыдущие оружейные выстрелы. За этим немедленно последовали звуки нескольких ударов чего-то тяжелого о стены и пол.
Психическая вонь перевертыша резко усилилась и я сказал:
— Он идет.
Пока я говорил, перевертыш уже вломился через дверь в приемную, казалось, что он двигался быстрее осколков двери, которую только что разнес. Скрытый завесой, он выглядел как мерцающее пятно в воздухе.
Я активировал свой щит, закрыв невидимой силой дверной проем в кабинет Лары. Перевертыш влетел в барьер на полной скорости. Щит еле-еле удержался, израсходовав практически всю энергию, браслет на моей руке задымился и на коже проступил ожог. Удар был такой силы, что меня протащило на фут по ковру.
Столкнувшись, энергии завесы перевертыша и моего щита погасили друг друга, и на секунду создание под завесой стало видно. Он выглядел как невероятно высокий, худой, всклокоченный гуманоид со спутанными желтыми волосами и очень длинными руками, заканчивающимися узкими, кажущимися хрупкими когтями.
Поскольку мой щит пал, Анастасия направила на существо палец и прошипела Слово, с кончика пальца сорвался ослепляюще-яркий пучок света, толщиной не больше волоса. Это была магия огня, мало чем отличающаяся от моей собственной, но гораздо более интенсивная, сфокусированная и экономичная. Луч пронесся мимо перевертыша, задел его левое плечо, и там, где он его коснулся, моментально выгорел мех, плоть начала пузырится и чернеть.
Перевертыш бросился в сторону дверного проема и исчез, не оставив и следа, за исключением небольшого дымящегося отверстия в дорогих панелях.
Я направил свой посох на дверной проем, Лара проделала тоже самое со своим пистолетом.
Секунд на десять все смолкло.
— Где он? — прошипела Лара.
— Ушел? — предположила Жюстина. — Может быть, он испугался, когда Страж Люччио нанесла ему удар.
— Нет, не испугался, — сказал я: — Он умный. Сейчас он решает, как лучше до нас
Я осмотрелся, стараясь думать как противник.
— Давайте посмотрим, — сказал я. — Если бы я был машиной для убийства, способной превратиться во что угодно, как бы я сюда попал?
Количество вариантов было ограничено. Прямо перед нами была дверь, окно сзади. Я повернулся и посмотрел на окно. Воцарилась тишина, за исключением шума кондиционера, выпускающего поток воздуха через…
Через вентиляцию.
Я повернулся и сунул свой посох к огромной стальной вентиляционной решетке, собрал силы и крикнул:
— Fulminos!
Сине-белые молнии, срывающиеся с моего посоха, наполнили воздух мерцающим огнем, копьями впиваясь в железную решетку вентиляции. Металл впитал в себя электричество, и я знал, что он несет его сейчас по всей системе.
Раздался странный, щебечущий крик, что-то выбило решетку вентиляции, и из нее размытым пятном вылетел питон. В полете его форма перетекла и изменилась, став чем-то коренастым, злобным и сильным, похожим на барсука или росомаху.
Оно попало в верхнюю часть груди Анастасии, опрокинув ее на пол.
В полете я поймал взгляд золотисто-желтых глаз, в которых плясала садистская радость.
Я развернулся, чтобы отбить существо от Анастасии, но Лара, фигурально выражаясь, пробила мне билетик. Она воткнула ствол своего пистолета-пулемета в его бок, как будто кран в деревянный пивной кег, и спустила курок.
Огонь и шум заполнили комнату, и перевертыш прыжком ушел в сторону. Ударившись один раз об пол, он перевернулся в воздухе, и его когти впились в живот Жюстины. Использовав толчок для контроля момента усилия, тварь приземлилась на ноги и бросилась в окно позади стола Лары.
Оторопевшая Жюстина всхлипнула от боли.
Лара смотрела секунду расширенными глазами на окно и выдохнула:
— Голод мне в глотку.
Я повернулся к Анастасии, но она с гримасой отмахнулась от меня. Непохоже было, что она истекает кровью. Я повернулся к Жюстине, пытаясь оценить ее травмы. Шесть горизонтальных порезов разделили мягкие ткани ее живота так чисто, словно они были сделаны скальпелем. Из них сочилась кровь, но я не думаю, что хотя бы один из них был достаточно глубок, чтобы вскрыть брюшную полость или задеть артерию.
Я схватил брошенный пиджак Лары, и наспех сложив его, прижал к животу Жюстины.
— Придерживай его так, — отрывисто сказал я Жюстине. — Мы должны остановить кровотечение. Придерживай его так.
Она обнажила от боли зубы, но кивнула и сжала импровизированную подкладку обоими руками, когда я помогал ей подняться.
Лара перевела взгляд слегка расширенных глаз с Жюстины на окно.
— Голод мне в глотку, — сказала она снова. — Никогда не видела такой скорости.
Памятуя, что мне однажды довелось видеть ее покрывающей в смертельном спринте примерно пятьдесят миль за час, представлялось — она знала, о чем говорила. Мы бы никогда не догнали и не задержали эту штуку достаточно надолго, чтобы убить.