Отступники
Шрифт:
Можно было бы пристукнуть их прямо сейчас, обратить в ничто, измельчить тоньше пустоты. Но разум Великого Оно поразило любопытство. Кто эти двое, что за судьба ковала их, раз их воли достаточно, чтобы противостоять Плесени?
Шаги бстановились все ближе, и Великое Оно затаилось, закутавшись в одеяло собственного тела.
— А это место имеет свое очарование, — говорил Ики. — Если бы не кости под колесами, я, наверное, остался бы тут. На время. Как легко тут должно быть сочиняются хайку. Вот например:
Зеленая дрянь
Плесень цветет
— Что это? — осведомился Вилл.
— Лучше не спрашивай, — запоздало предупредил Накат.
— Ты не знаешь? — снисходительно скрипнул Ики. — Это поэзия моего народа.
Вилл понял, что снова чуть не угодил в опасную ловушку. На этот раз на его пути затаился капкан национальных чувств. Чтобы не дай Марлей, не ляпнуть лишнего, он просто уважительно кивнул и добавил:
— Отличные рифмы.
Ики остановился.
— Сейчас начнется, — проворчал Накат. — Там не должно быть рифм.
— Там не должно быть рифм!
— Вы ничего не понимаете в тонком искусстве.
— Вы ничего не понимаете в тонком искусстве!
— Коротких, но всеобъемлющих строк.
— Коротких, но всеобъемлющих строк!
— Похожих на секущие взмахи меча.
— Похожих на секущие взмахи меча!
Сбитый с толку, Вилл хотел извиниться, но его перебил поднявшийся шелест ветра. Никли бледные рощи, колтуны и ульи закачались, и трепетала мелкая поросль под ногами. Ветер все усиливался, споры поднялись в еще выше, они закрыли собой темноту невидимого потолка.
— Это плесневая буря! — крикнул Накат. — Ики, не отставай, а то потеряешься!
— Как же мы теперь найдем след черепа?! — голос Вилла едва преодолевал вой ветра и шорохи плесени.
Ему никто не ответил, ветер взбеленился, он снимал с места целые пласты растительности и зашвыривал их вверх, словно коврики. Обдирал перламутровые капли с ломающихся игл и разорял ульи, продувая их насквозь.
Сильными лапами порывов он подхватил Атряд и разметал его в разные стороны.
* * *
В жилом отсеке было тихо и безлюдно.
С едва различимым свистом катались в створках взбунтовавшиеся двери. Можно было различить шепотки водяных струек, и почти неслышимые тона странной мелодии. Пространство смутно угадывалось в тумане, наползающем из банных комнат.
Кира и ее личная гвардия брели в этой пелене, оставляя за собой коридоры сворачивающихся испарений. Они и не подозревали, что кто-то уже заметил их приближение и вышел навстречу врагу, довольный и решительный.
— Странное дело, — проговорил Рем, уставший от сосредоточенного молчания и тишины. — Я немного волнуюсь за Престона. Такое впечатление, что я бросил ребенка посреди леса.
—
Рем разрывал на клочки какие-то грязные бумажки.
— Это долговые расписки Престона, и я их рву — пояснил он таким тоном, как будто это было запланировано задолго до создания вселенной. — Суть в том, Чешуйка… Ну же… Вот, — он вбросил обрывки в пасть Проглота. — Суть в том, чтобы защитить его от частного закона Повторяемости Тан’Тарена.
— Законы Повторяемости Тан’Тарена? — переспросила Кира с улыбкой. — Это как-то связано с той лекцией, что ты прочитал мне на корабле?
— Это одно и то же, — согласился Рем. — Этих законов уйма-уймища, их невозможно пересказать все. Их нужно чувствовать. Например, чем меньше на тебе доспехов, тем больше шанс выжить. Повторяемость как ребенок, она действует от обратного. Если падаешь вниз с большой высоты, — больше шансов уцелеть, если не будешь визжать и болтать руками. В тебя стреляют из луков и арбалетов? Оставайся на открытом месте. Возможно ранят в плечо. Это звучит глупо и странно, но это работает. Всего лишь несколько примеров нарушения повторяемости. Моей суперсиле доступно многое-многое другое.
— Так это суперсила? — уточнила Кира на ходу.
— Определенно. Я даже подумывал пойти в своем время в лигу Чемпионов, но поленился заполнять бланк. К тому же у них там дикие членские взносы и никакой отдачи, fasa-fasa.
— И что же все-таки должен значить этот ритуал с долговыми расписками? — напомнила Кира.
— Люди, обвешанные долгами, как офени — ерундой: в проблемных ситуациях они умирают с вероятностью на десять долей больше, чем люди свободные. Судьба любит подло разыгрывать ростовщиков и хороших игроков в покер.
— Десять долей, — произнесла Кира задумчиво. — Десять долей чего, брат Рем?
— Первый, да откуда мне знать? — искренне удивился сухолюд. — Это Повторяемость их придумала, а не я. Десять долей чего-то от средней вероятности. Как кусочки пирога, понимаешь?
— Нет, — честно призналась Кира. — По сравнению с тобой, я просто огородница.
— Кия!
— Что случилось, господин Ненависть?
Но Олечуч уже скрылся в тумане.
— Как это знакомо, — проворчал Рем. — Любопытно, что будет, если хоть раз последовать за ним?
В отдалении раздался чей-то визг и скрежетание. Рем заметил странные всполохи и электрическое потрескивание. Прошло несколько минут, чучело все не возвращалось.
Музыка тем временем начала усиливаться.
— ..! — подозрительно промолчал Проглот.
Что-то мелькнуло в тумане, совершая уродливые угловатые движения. Это Олечуч, — успел подумать Рем. После этого он слабо качнулся и повалился на пол, с протестным желанием спать до самой остановки.
Проглот сжался в комок, заметив это. Он наугад выстрелил языком в туман, но ничего не поймал. Подобравшись к Рему, он начал облизывать серокожее лицо. Через несколько секунд монстр опомнился и подпрыгнул на месте.