Отвага и любовь

Арчер Кэтрин

Когда-то отец Роланда Себастиана был приемным отцом этого мальчика, и в обязанности Роланда входило учить Орина премудростям рыцарского военного искусства. Однако тот не особенно поддавался обучению. Роланд сделал все, что мог, чтобы научить его правильно владеть мечом. Он снова и снова просил мальчика во время атаки не наклонять голову ниже рукоятки меча. Орин сам был виноват в том, что меч Роланда скользнул вдоль лезвия его меча и глубоко поранил ему щеку.

Разгневанный отец Орина забрал мальчика домой.

Это случилось еще при жизни короля Ричарда, у которого, как было всем известно,

семья Роланда была в большой чести. Роланд всегда сомневался в преданности графа Хэмпстеда Ричарду, поскольку до него доходили слухи о том, что Хэмпстед втайне поддерживал стремление Иоанна воспрепятствовать возвращению Ричарда в Англию. Отец Роланда отказывался верить подобным измышлениям. Он сердился на сына за его подозрения, а еще больше разозлился на него после того случая, в результате которого Орин был обезображен. До сегодняшнего дня Роланд не подозревал, что мальчишка проходит теперь обучение в доме его врага, который был ярым приверженцем недавно коронованного Иоанна. «Бывшего врага», поправил себя Роланд. Королевский указ об их с Селестой браке положил конец вражде между семьями.

С момента смерти отца, случившейся год назад, на Роланда вместе с титулом барона Керкланда свалилась забота о многочисленных владениях, наследником которых должен был быть Джеффри. Но и Джеффри умер.

Устав от грустных мыслей, Роланд поднялся. Его ждала красивая, хотя и несколько скрытная невеста. Шумное сборище стихло. На него устремились изучающие взгляды.

— Я отправляюсь спать, — заявил он довольно небрежным тоном.

Из окружения Себастиана донеслись подбадривающие возгласы. Брайен, его молодой оруженосец, воскликнул:

— Скоро наших ушей достигнут восторженные возгласы любовных утех. Ни одна женщина не может устоять перед вами, лорд Роланд.

Себастиан повел плечами и снисходительно улыбнулся.

Окружение сэра Джайлса, наоборот, было подозрительно молчаливо. Сам рыцарь пристально рассматривал неистово горящими голубыми глазами свои затянутые в перчатки руки. Пинакр поднял кубок, намереваясь осушить его.

Выпив для пущей храбрости еще один бокал вина, Мередит легла в кровать. Но она так и не смогла расслабиться окончательно. Чем больше времени проходило, тем большая тревога ее охватывала. Что же она скажет барону, когда тот войдет в комнату, ожидая увидеть Селесту? Ей оставалось лишь молиться и попробовать найти нужные слова. Молиться, чтобы он не пришел в ярость еще до того, как она все ему объяснит.

Огонь в очаге догорел, но у Мередит не было ни желания, ни сил встать и разжечь его снова. Ее занимало только одно — постараться подыскать такие слова, которые смогли бы убедить Роланда, что она ничего не замышляла против него, а просто хотела помочь своей сестре.

Неожиданно Мередит почувствовала, как на ее глаза навернулись слезы. Странно, она не собиралась плакать, слезы не были у нее в чести. Однако события этого дня, по-видимому, оказались слишком непосильными для молодой девушки.

Она сжалась от щемящего чувства одиночества и уткнулась лицом в подушку. Как такое могло произойти? Как она позволила Селесте уговорить себя на столь безумный поступок?

Всю свою жизнь Мередит привыкла думать, что ее сестра нуждается

в опеке, хотя та была старше ее на год. Однажды, когда Мередит было шесть лет, а Селесте семь, они играли на поляне возле замка. Селеста, решив нарвать букет, стала постепенно углубляться в лес. Мередит сказала ей, чтобы она этого не делала: Агнес не разрешила им выходить за пределы замка. В ответ Селеста насмешливо предложила ей пойти с ней вместе. Мередит осталась. Когда служанка прибежала за ними, то пришла в ужас: вверенная ее заботам старшая девочка исчезла. Селесту не могли найти несколько часов. Оказалось, что она, оступившись в лесной чаще, повредила лодыжку и не могла вернуться назад.

Мередит никогда не забудет гнев отца, с которым он обрушился на нее. Отец сказал, что она не должна была позволять Селесте уходить и что ее — столь хрупкое создание — нельзя оставлять одну. С этого дня Мередит уяснила для себя следующее: чтобы заслужить любовь отца, ей надо оберегать Селесту — именно она дороже всего на свете для него.

Это была суровая истина, но Мередит мирилась с ней, и до сегодняшнего дня — без всяких слез.

Сколько времени она проплакала, девушка не знала. Рыдания прекратились только тогда, когда она вконец обессилела. Мередит лежала опустошенная, чувствуя, как набрякли веки над опухшими от слез глазами. Она закрыла их. Ей надо было отдохнуть, набраться храбрости, подготовиться к…

Роланд пошел в направлении, указанном ему служанкой. Это было самое, по меньшей мере, странное бракосочетание, о котором он когда-либо слышал: жених должен был предстать перед своей невестой без принятого в таких случаях предварительного ритуала свидетельства.

Но чем ближе подходил Роланд к опочивальне, тем все больше думал о красивой женщине, которая его там ждала. По тому, как боязливо она держалась с ним, он понял, что она весьма неопытна. Но при этом он вспоминал, какой трепет охватил ее, когда он коснулся ее руки. Верный признак того, что его невеста — женщина страстная.

Роланд поднялся по лестнице на самый верх и, открыв дверь, с удивлением обнаружил, что находится в полной темноте. Единственным слабым источником света были тлеющие в очаге угли. Роланд вошел с опаской: как-никак это был дом Чэлмерсов, врагов его семьи на протяжении нескольких поколений. Он постоял немного, давая возможность глазам привыкнуть к темноте. Однако вскоре стало ясно, что никакая опасность ему здесь не угрожает, и Роланд позволил себе немного расслабиться. Он нетерпеливо оглядел покои, но так и не обнаружил своей невесты.

Роланд уж было начал думать, что в комнате никого нет, как вдруг услышал нежное дыхание. Тут же определив направление, он направился к кровати. Подойдя к громадному ложу, барон Керкланд быстро сбросил с себя одежды, отодвинул тяжелый полог и забрался в кровать.

Протянув наугад руку, Роланд ощутил прикосновение к нежному изгибу бедра. Его невеста. Он почувствовал напряжение в чреслах при воспоминании о ее красоте. Несмотря на пробудившееся желание, Роланд понимал, что должен действовать неторопливо. Сегодня им предстоит связать себя узами взаимного удовольствия. Эти узы Роланд считал самыми главными в том, что касалось чувств.