Отважная лягушка
Шрифт:
Охнув, Ника шустро прикрыла рот и прижалась к стене, чувствуя, как бешено заколотилось сердце.
— Он желает посмотреть… на ту девицу, которая называет себя Никой Юлисой Терриной.
— Ну, что там? — спросила стряпуха, и широкая улыбка торопливо сползла с её лица при виде настороженной помощницы. — Юлиса, я не расслышала, кто пришёл?
— Там, — девушка перевала дух, мельком подумав, что всё ожидаемое почему-то всегда случается внезапно. — Там человек от моего дяди.
— Сенатора?! — вытаращила глаза
— Нет, — досадливо поморщилась собеседница. — От Итура Сепсиса. Дошло, значит, письмо магистратов до Радла.
— Так чего же ты тут стоишь?! — всплеснула руками повариха. — Иди к нему!
— Нет, — покачала головой Ника. — Он пришёл к госпоже Маммее. А если я понадоблюсь, меня позовут.
Послышались торопливо приближавшиеся шаги. Быстро схватив морковку, помощница стряпухи принялась её чистить, от волнения едва не порезав себе палец.
— Юлиса! — окликнула её жрица, заходя на кухню.
— Да, госпожа Клио? — обернулась девушка, с удивлением почувствовав себя совершенно спокойно.
— Пойдём со мной, — велела собеседница, пряча глаза. — Тебя хочет видеть старшая сестра.
— С госпожой Маммеей что-то случилось? — довольно правдоподобно изобразила озабоченность служанка святилища.
— Нет, — покачав головой, Клио неохотно добавила. — Пришёл господин Курий и с ним ещё кое-кто.
Вытерев руки, Ника сняла фартук, что в последнее время делала довольно редко, и повесив его на колышек в стене, с готовностью направилась вслед за "сестрой хранительницей знаний".
Поднимаясь по скрипучей лестнице, та несколько раз оглядывалась, словно проверяя, не отстала ли её спутница.
— Вот, господин Минуц, — сказала верховная жрица, не поднимаясь из-за стола. — Эта девушка называет себя Никой Юлисой Терриной.
Сидевший в кресле без спинки мужчина ленивым, барственным жестом протянул руку, в которую стоявший позади невольник торопливо вложил что-то вроде маленькой дощечки.
Глянув на неё, посланец главы администрации одного из столичных районов обернулся к рабу, вытиравшему враз покрасневшие глаза.
— Что скажешь, Солт?
— Да, что говорить, господин Минуц! — громко шмыгнул носом тот. — Одно лицо с госпожой… Только та пониже росточком была…
— Это портрет моей мамы? — дрогнувшим голосом поинтересовалась девушка, кивнув на тёмный прямоугольник.
— Это Тейса Септиса Верунда, — усмехнулся Минуц. — А кто… вы такая, я не знаю.
— Я — Ника Юлиса Террина из рода младших лотийских Юлисов, — металлическим голосом отчеканила путешественница, разозлившись на собеседника за то, что он даже не показал ей картинку. — Дочь Лация Юлиса Агилиса и Тейсы Юлисы Верты!
— И вы сможете это доказать? — насмешливо хмыкнул мужчина.
— А почему я должна вам что-то доказывать? — нахмурилась девушка, даже не пытаясь скрыть раздражения. — Кто вы такой?
— Я —
— Это правда, господин Курий? — словно испытывая сильное сомнение, спросила Ника у претора, удобно устроившегося на точно таком же сиденье.
Насмешливо хмыкнув, чиновник кивнул.
— В таком случае я готова предоставить доказательства, — согласилась девушка.
Посланец возможного дяди не нравился ей все больше и больше.
— Вы куда, Юлиса? — нахмурилась верховная жрица.
— Пойду, принесу письма отца, госпожа Маммея, — объяснила она начальству. — Я же с собой их не взяла.
Кивнув, женщина откинулась на спинку кресла.
— Ну, что? Как там? — почти в один голос спросили Прокла Комения и Аполия Тарма.
Видимо, девушка заскочила на кухню по своим делам, но задержалась, услышав потрясающую новость.
— Пока никак, — отмахнулась Ника, пробегая в спальню.
Там она вытащила из-под лежанки свою корзину, на дне которой прятался мешок со шкатулкой. Когда будущая аристократка шла обратно, на кухне к двум помощницам жриц, активно обсуждавшим визит столичного гостя, прибавилась Патрия Месса, проводившая её долгим настороженным взглядом.
Торопливо поднимаясь по лестнице, девушка лихорадочно обдумывала линию поведения в предстоящем непростом разговоре.
— А вы не очень торопились, — сварливо проворчал коскид Итура Септиса.
— Вы тоже, господин Минуц, — не выдержав, огрызнулась Ника. — Я, между прочим, здесь с первого дня дриниар, а вы только появились.
Пока явно не ожидавший подобной отповеди собеседник решал, как лучше ответить, чтобы не уронить своё мужское достоинство, она сняла с шеи кожаный шнурок и, обернув его вокруг ладони, так чтобы вырвать его было бы весьма затруднительно, показала посланцу дяди печатку.
Минуц примерно с минуту разглядывал вырезанный на золоте герб.
— Это всё?
— Нет, — невозмутимо ответила девушка, возвращая семейную реликвию за отворот платья и доставая круглую, деревянную шкатулку.
— Здесь письма моего отца к своему шурину, а так же к его матери и сёстрам.
— Госпожа Урба Грания Тука умерла в прошлом году, — сухо сообщил мужчина, наблюдая, как Ника с трудом открывает плотно сидевшую крышку со следами смолы.
Опять-таки не давая ему в руки, девушка продемонстрировала четыре свитка с чётко написанными поперёк именами адресатов и потрескавшимися восковыми печатями.
— Давайте сюда, — решительно потребовал собеседник.
— Но они предназначены не вам, господин Минуц.
— Господин Септис уполномочил меня на любые действия, чтобы установить вашу личность! — напыщенно заявило доверенное лицо регистора Трениума. И повторил не терпящим возражения тоном. — Ну, давайте!