Отважная лягушка
Шрифт:
Глава II
Гедорская загогулина
Но дело было решено,
Исполниться уже готово,
И вдруг разладилось оно
Лопе де Вега.
Устав сидеть, Ника размеренно шагала рядом с фургоном, поднимая сандалиями крошечные облака тонкой, дорожной пыли. Здесь, на юге, солнце ещё не жалело тепла, и осени почти не чувствовалось. Наплевав на условности, девушка сбросила
С тех пор, как путешественница покинула Канакерн, горы стали заметно ниже и уже не маячили на горизонте неприветливыми голыми вершинами. Сейчас их по самые макушки покрывали либо ещё не успевшие потерять цвет луга, либо густые желтеющие леса, изредка прорезанные извилистыми нитками дорог и тропинок, соединявших разбросанные по долинам деревни.
Глядя себе под ноги, чтобы не наступить ненароком на камни, то и дело попадавшиеся в неглубоких колеях, Ника время от времени поднимала голову, гадая, когда же закончится этот не очень крутой, но изрядно затянувшийся подъем?
Как это чаще всего и случалось, первыми их заметили дети. При виде переваливших через холм повозок крикливая, разновозрастная стайка ребятишек, плескавшихся в неширокой речке с заросшими тальником берегами, быстро разделилась на две части. Одни, на ходу одеваясь, побежали в деревню, прихватив корзины с какой-то водяной живностью, за которой, очевидно, только что охотились. Другие, сбившись плотной стайкой, приблизились к путникам, разглядывая их с безопасного расстояния и полушёпотом обмениваясь впечатлениями.
Подобная реакция на их появление весьма озадачила Нику. Неужели здесь так редко кто-то проезжает, или именно они чем-то сильно озадачили аборигенов?
Из катившего впереди фургона прямо на ходу выпрыгнули два артиста. Словно в ответ на их появление малолетние наблюдатели тут же увеличили дистанцию.
Деревня состояла из двух десятков разбросанных друг от друга на приличном расстоянии каменных домов под черепичными крышами и хозяйственных построек разной степени сохранности.
Ника подумала, что, очевидно, враги редко беспокоят набегами местных жителей, если те так вольготно расселились, не озаботившись хотя бы самыми примитивными оборонительными сооружениями, поскольку невысокие каменные стенки, окружавшие каждое хозяйство, на таковые явно не тянут. Из ворот оградок разбегались хорошо утоптанные тропинки, часть из которых сходилась к импровизированной площади, в центре которой торчала короткая колонна со статуей носатого старичка в забавном колпаке.
Видимо, жители деревни выбрали небесным покровителем одного из ангипидов — помощников богини плодородия. В тени культового сооружения спокойно дремала облезлая собачонка, рядом копошились куры.
Но не эти безобидные создания заставили путешественницу насторожиться. Возле колодца, снабжённого колёсным воротом, и выдолбленной из цельного бревна поилкой для скота замерла группа сурового вида мужиков в застиранных
"Кажется, нам здесь не рады", — с беспокойством подумала Ника. Очевидно, подобные мысли посетили и артистов. Замедлив шаг, те стали тревожно перешёптываться.
Селяне стояли так, что при желании фургоны могли легко их обогнуть, однако Гу Менсин, величаво выступив вперёд, громко поприветствовал собравшихся.
— Да явят боги вам свою благосклонность, добрые люди! Пусть небожители пошлют вашим полям добрый урожай, стадам — многочисленный приплод, а несчастья обойдут стороной.
Церемонно поклонившись, он замер, ожидая ответа.
— Да будет ваша дорога лёгкой, — с явной неохотой проворчал представительный мужчина в относительно новом хитоне с заметными нитями седины в угольно-чёрных волосах. — И приведёт туда, где вас ждут.
— Спасибо за добрые пожелания! — вновь склонился старший урбы, судя по выражению лица, собиравшийся сказать ещё что-то столь же выспренное. Только собеседник не дал ему это сделать.
— Но здесь вам делать нечего!
Отпрянув, старый актёр вполне натурально изобразил полное недоумение.
— Пресветлые боги, чем же скромные почитатели Нолипа заслужили такую немилость?
— Много вас, бродяг, тут шляется! — выкрикнул кто-то, и односельчане поддержали его дружным одобрительным гулом. — Потом добро пропадает!
— Такую овцу спёрли, мошенники! — перекрывая общий шум удивительно писклявым для мужчины голосом, дополнил обличающую речь приятеля плюгавый мужичонка с лысиной во всю голову. — На праздник добродетельной Ноны берегли, а теперь из-за вас пустую луковую похлёбку хлебать придётся!
Толпа угрожающе качнулась вперёд. Осознав грозящую товарищам опасность, из фургона начали торопливо выбираться остальные артисты.
"Вот батман! — мысленно охнула девушка, с нарастающим интересом следя за происходящим. — Неужели раздерутся? А мне помогать или как?"
Но, видимо, ни крестьянский вожак, ни старший урбы не хотели пока доводить дело до рукоприкладства. Первый резким движением руки притормозил наступательный порыв земляков, а второй, вытаращив глаза, схватился за грудь.
— Да что же вы такое говорите, во имя Цитии — богини справедливости!? — возопил толстяк, голосом полным благородного негодования. — Мы держим путь издалека и никак не могли что-то у вас взять!
И не давая собеседнику слово вставить, затараторил:
— Нешто вы забыли, что наша урба была здесь ранней весной?! Разве тогда у вас что-то пропало?!
Мрачно засопев, предводитель обернулся к односельчанам, а путешественница уважительно покачала головой: "Что же это получается? По пути в Канакерн артисты не воровали, понимая, что придётся возвращаться. Выходит, что ещё одни гастроли у них в Канакерне не планируются".