Отважная новая любовь. Сборник
Шрифт:
Она снова посмотрела вверх на кристально-чистое небо, но ничего не сказала.
* * *
Ибо за свою жизнь верил в разных богов, но никто из них не объявился, когда он умер. Вместо этого, дрожащий маленький монстр махал рукой в момент, когда он приземлился в месте перерождения, или как бы ни называлась эта странная маленькая комната, расположенная вне времени и пространства.
Создание было каким-то пурпурным с металлическим блеском. И это можно было бы назвать красивым, если бы не выглядело гнилым. Ибо было ясно, что оно было больным, или старым, или чем-то в этом роде. Оно было неуклюже согнуто, казалось выше и старше него, но оно так сутулилось, словно
— Мы, конечно, обожаем вас, — сказало оно или, казалось, сказало посредством некой вибрации, покалывающей барабанную перепонку.
— Мы много значим для вас. — Не точное, но даже излученное чувство в его черепе мистическими лучами было обнадеживающим. — Хотя мы и не можем помочь, но чувствуем, что ошибки были сделаны. В ближайшее удобное для Вас время... Оно прыгало вокруг, беспокойно и с надеждой.
Ибо поежился от его неопытности.
— Вы просите меня о помощи? — решился он спросить. Монстр не пытался его съесть или даже попробовать, так что, может быть, это был космический тест, или еще какая-нибудь штука в духе Нгузе.
— Весьма признателен, — сказал монстр, скаля зубы, — за ваше терпение. Прошу, пойдёмте встретим моих приятелей, и после я не стану мешать вашей тренировке.
Ибо обнаружил, что его ведут через замкнутое пространство со спертым воздухом и странными людьми вокруг, и удивился. Сейчас он мог делать это, точно как говорил Нгузе, соединять воедино идеи. Его воображение стало линейным и фиксированным во времени. Но он не беспокоился, только гадал, куда это все его приведет. Теперь он знал, что даже если это была прямая дорога к смерти, для него это стало бы только следующим перемещением, возможно даже возвращением домой, как это случилось, когда Нгузе умер в месте, куда он попал после смерти.
* * *
Снова вернувшись в офис мистера Эшера, Омика размяла спину и руки и стала ждать, чтобы он провел ее через море форм — что было, очевидно, его призванием и, возможно, судьбой. Позже она попыталась вспомнить, что было на самом деле, а что нет, и сомневалась бы. Но потом она сравнила бы воспоминания о его офисе с теми со двора и, словно сон, который кажется реальным до момента пробуждения, она опять смогла бы увидеть разницу.
В конце бесконечной встречи, он сказал, что покажет ей аппаратную комнату, ну или одну из них, по крайней мере.
— Я должен кое-кому тебя представить, — сказал он. — Её зовут Бетти, и она управляет CRZ. Не беспокойся о металле. Она совершенно славная.
Омика задумалась об этом тщательном выборе слов, пока следовала за Эшером через заржавевшие, но в целом неповрежденные мили кубических стен, которые были символами статуса для своего времени. Однажды их снесли бы или отдали бы в дар, но они бы стоили так мало, что вам пришлось бы заплатить кому-нибудь, чтобы их забрали. Она помнила то время, но очень смутно. Большая Катастрофа грянула, когда ей было только три, и двенадцать лет спустя шок не прекращался. Любая стоящая стена была знаком силы, успеха, другими словами, знаком, что вы имели какое-то отношение к Корпорации.
Поэтому, если вы не хотели имплантаты, вы могли забыть про крепкие стены. Или про работу, если на то пошло. Сигнал нуждался в приёмниках, а у Сигнальной Корпорации были свои стандарты. Но также у неё было множество доступных имплантатов, несмотря на риски и потерю частной жизни, потому что главной заботой рабочих было то, будут ли они есть старые консервы, печеные бобы или друг друга.
Конечно, всегда было дешевле сделать свой собственный, поэтому Омика и крутилась в этом месте, не говоря уже о компании такой крепкой посредственности, как Свифт. Если бы она даже
При входе на CRZ станцию была очередь, и все они должны были пройти один за другим через стерильную камеру безопасности. Первым Мистер Свифт, потом странный мальчик-ящерица, которого агент представил как Иии-боу или что-то вроде того.
— Не беспокойся о нем, это просто рекрут, — едва успел объяснить Эшер. Омика шла последней, так что она могла видеть и копировать их действия, не спрашивая, что делать.
Внутри они оба с мальчиком-ящерицей в ошеломлении остановились при виде поля алмазных нитей, наполнявших пространство, которые переплетались друг с другом по всей протяженности, окружая ряд рабочих существ всех размеров и конфигураций, подсоединенных различными способами к своим станциям. Каждая видимая нить плавилась под давлением бесчисленных операций в бесконечных цепях сборки. Застенчиво стоя рядом друг с другом, наблюдая за вспышками работников, передающих живой сигнал, Ибо и Омика интуитивно чувствовали связь с органической конфигурацией этого места, несмотря на то, как ново это было для них обоих. Это все было неизвестно, но смутно знакомо.
Эшер привёл Омику и мальчика-ящерицу на станцию, где они быстро обменялись именами и рукопожатиями. И она могла сразу сказать, что в отличие от неё, Бетти, вероятно, была рождена, согласно её бумагам, но Омика могла поспорить, что большинство людей бы в этом усомнились, встретив её. Её блестящий череп неприлично выставлял напоказ свою металлическую сущность и вызывал беспокойство, рассылая вокруг блики, как фрагменты сигналов. Еще большее беспокойство вызывало то, что круглые, грубо очерченные глазницы Бетти никогда не мигали, в них постоянно отражались металлические вспышки, отчего возникал стробоскопический эффект, если вы смотрели в ее глаза.
Вместо этого Омика смотрела на ее руки и на полированные пластинки слоновой кости на ее запястьях. Когда у нее был тридцатисекундный перерыв, и они обменялись именами и рукопожатиями, Бетти небрежно опустила рукав над открытой аппаратурой, но это не могло скрыть стойкое ощущение шарнирного механизма от ее пожатия.
Все же, ее руки были лучше, чем нормальные, насколько могла судить Омика. Особенно в том, что касалось направления работы Бетти. Она с усердием пыхтела над крошечными серебряными проводками, двигаясь так быстро, что ее руки казались размытым металлическим пятном, когда она работала. Волосы, собранные в хвост, со свистом развевались над блузкой в такт ее движениям и отбрасывали яркие радужные блики на черную ткань.
«Это тоже было информацией», — решила Омика. Информацией, передаваемой через кожу, вниз по позвоночнику, к стулу, что спокойно сигнализировало о ее статусе, мудрости и стрессоустойчивости.
— Как тебе нравится работа, Ибо из Долины над Пропастью? — Бетти не переставала работать, даже спрашивая. — Ваш вид, кажется, особенно приспособлен к технологии, которую мы здесь используем, и твой, ээ, кажется кузен Нгузе, да? Он решил прервать контракт, так что мы думали… Возможно...
Прежде чем он мог ответить, нужно было объяснить множество терминов и понятий, но все они знали, что он скажет да. Ни имплантаты, ни часы, ни весь странный опыт не могли его отвратить. Все его чешуйчатое тело с волнением напряглось, и его отправили в хирургическую зону, потому что они не теряли времени, если видели хороший экземпляр, готовый к работе.