Отважная новая любовь. Сборник

Касс Кира

Я посмотрела на нее, в лицо, которое знала лучше всех в этом мире. На человека, которого я с момента моего рождения любила сильнее всех. Всё, чему меня научили верить, — это то, что Эмили не могла позаботиться о себе; что она не знала, что было правильным, а что нет; что ей нельзя было доверять, так как она оплошала в первостепенном для девушки деле — блюсти свое тело.

Но что, если все это было неправдой? Я всегда думала, что поступаю правильно, но я раньше никогда не чувствовала себя так хорошо, с тех пор как начала нарушать правила ради безопасности Эмили. И даже

сейчас, когда мой разумный, практичный инстинкт, которым я всегда гордилась, твердил мне, что план Эмили опасен, существовало нечто большее, сильное, говорящее, что план Эмили был хорош.

Я услышала скрип щебёнки снаружи. Скотт возвращался. Эмили все еще смотрела на меня, ожидая вердикта. Как будто он был ей нужен. В конце-концов, разве ей не было позволено делать со своим телом и ребенком то, что она хотела?

Я открыла рот, чтобы поддержать ее, но Скотт появился в дверях.

— Новый выпуск новостей, — сказал он без предисловий, — Вы не поверите.

* * *

Надзирательница Стриктер стала почти неузнаваемой. Ее волосы были распущены и каскадом волн лежали на плечах. Яркая красная помада покрывала морщинистую складку рта. Она выглядела на десять лет моложе. И она плакала.

— Я должна была понять, что что-то было не так, — сказала она, вытирая глаза носовым платком. — Обычно она не такая.

Репортерша выразила обеспокоенность на лице и покачала головой в знак сочувствия:

— Что вы имеете в виду?

— Ну… — сказала Стриктер. — Мне неприятно это говорить, но Эмили всегда была такой... очаровательной. Действительно обаятельной. Она могла любого заставить поверить ей. Она одна из наиболее популярных девочек в классе. А ее сестра... нет. Естественно, Эмили было просто манипулировать своей сестрой-близнецом. Бедная девочка.

Мы втроем уставились на экран с откровенным недоумением. В какой-то момент мне даже показалось, что с планшетом Скотта что-то было не так. Как и его «Приус», возраст планшета исчислялся несколькими поколениями.

— Кто знает, как долго они принуждали ее помогать им?

— Принуждали? — запнулась я. — Принуждали меня?

Изображение на экране сменилось на интервью с моей мамой, записанное ранее:

— Она всегда была такой хорошей девочкой. Всегда следовала правилам.

В сюжете продолжили показывать доказательство, чтобы подкрепить это утверждение: сравнивались списки, сколько раз оставляли меня и мою сестру после уроков. По иронии судьбы, единственное задержание на моем счету произошло по вине Эмили.

— Хотелось бы мне, чтобы она не боялась тогда поговорить со мной, — заговорила Стриктер, ее глаза все еще были наполнены крокодильими слезами. — В последний раз, когда я ее видела, она намекала мне, говорила о сестре — но на самом деле о самой себе, как я теперь понимаю. Если бы я только обратила на это внимание.

— Они же не серьезно? — спросила я.

Скотт фыркнул.

— Нет, это все специально. Подожди...

— Моя бедная девочка, — они показали мою мать. — Ее втянули в это. Если

бы только она могла позвонить мне. Еще не поздно спасти всех троих.

— Они говорят не обо мне, да? — спросил Скотт.

— Да, — ответила Эмили. — Они говорят о ребенке.

Я посмотрела еще несколько минут, как ведущие программы изложили свою версию событий. Как будто это был настолько продуманный заговор, что я вряд могла бы разработать его... вот только они не подумали, что всё это действительно придумала я. Так нет, они верили, что это моя харизматичная, способная на манипуляции сестра убедила или вынудила меня — смиренную, законопослушную — сделать всю грязную работу за нее. Скотт же коварный соблазнитель, парень Эмили, отец ребенка.

Эмили громко рассмеялась над этой частью, но я уже кипела.

— Ой, не могу, — сказала она, — ты же видишь, это они так шутят! — Она закатила глаза. — Я имею в виду... Скотт?

— Эй! — решил защититься Скотт. — Вообще-то я рядом с вами тут стою.

Он вел себя, как будто шутил, но его уши слегка покраснели, и он старался не встречаться со мной взглядом.

А мне было не до смеха.

Эмили посерьёзнела и огорошила меня:

— Слушай, сестренка, а что тебя так рассердило? Что они не отдали тебе должное за твой подлый план или то, что они думают о тебе как о слабом звене, которое вероятнее всего пойдет стучать?

— И то, и другое, — проворчала я.

Была ли права «Колыбель»? Я помогала сестре из благих побуждений или только потому, что она втянула меня в это?

— И то, и другое враньё. — Скотт неловко похлопал меня по плечу, затем убрал руку.

Я чуть было не прикоснулась к нему, почти поймала его руку, чтобы вернуть обратно… Я не была такой, как Эмили. Идея быть вместе с ним мне не казалась смешной. Конечно, я играла в равнодушие последнюю неделю, но это была необходимость. У меня не было времени на романы ни в старшей школе, ни, естественно, находясь в бегах от «Колыбели».

— Они так делают в расчёте на ответную реакцию.

— Значит, они считают меня кроткой маленькой овечкой? — отрезала я.

— Или надеются, что ты разозлишься, что тебя так называли, и совершишь ошибку, — пожал плечами Скотт. — А если это не сработает, на следующей неделе они придумают новую историю.

— Интересно, держат ли они свое слово? — Эмили склонила голову набок, изучая планшет. — Интересно, можно ли использовать этот репортаж и заставить их сдержать слово?

— Что ты имеешь в виду? — спросила я.

— Ну, — сказала она, — по существу, они говорят, что у тебя проблем нет, так? Если их официальная история гласит, что мы со Скоттом тебя похитили — что тебя заставили сделать все эти вещи, чтобы помочь нам, — что ж, если ты вернешься назад, тебя не накажут.

— Назад я не вернусь!

— Если бы ты вернулась, — размышляла она. — Ты могла бы.

Я перевела взгляд с нее на планшет, а потом обратно… Посмотрела на Скотта, который вел себя так, словно его вовсе не было в этой комнате.