Отважные(изд.1961)

Воинов Александр Исаевич

Еременко внимательно слушал быстрый, сбивчивый рассказ Алексея, и на его истощенном, поросшем светлой бородкой лице все больше возникало встревоженное выражение.

– Так что же ты думаешь делать? – спросил он, когда Алексей рассказал все.

– Я хочу устроить Юреневу последнюю проверку. – И Охотников изложил свой новый план.

– Рискованно, – сказал, наморщив лоб, Еременко. – А вдруг не выйдет! Тогда что?..

– У нас все равно выхода нет. Останемся – погибнем. Послушаем Юренева – тоже в ров ляжем... Так уж лучше

рискнуть!..

– Ну, а еще с кем ты будешь говорить? – спросил Еременко. – На такое дело идти – двух умов мало...

– А как ты думаешь, с кем?

– С Кравцовым...

Лейтенант Юрий Кравцов мучительно переживал неволю. Совсем юный – ему не было и двадцати лет, – чистосердечный и порывистый, он не мог смириться с тем, что жизнь его должна окончиться за колючей оградой. Временами он совсем падал духом, ходил мрачный и унылый, но вдруг душевные силы опять брали в нем верх, и он становился веселым и жизнерадостным. Он верил в Алексея и не задумываясь пошел бы вместе с ним.

– Да, с Юрой – обязательно, – согласился Алексей. – Но это горячая голова, как бы он не натворил беды.

– Тем более надо его подготовить.

К плетню подошли двое полицаев.

– Эй! – крикнул один из них. – Заходи в дом! До отбоя две минуты!..

Еременко отошел от плетня. Алексей остался на месте.

– Дай-ка, Василий Дмитрич, огонька! – сказал он, обращаясь к высокому полицаю, который стоял циркулем, расставив свои длинные ноги.

– Какой я тебе Василий Дмитрич! – заорал полицай. – Ты что, дисциплины не знаешь?.. Пошел! Пошел!

– Может быть, ты, Петя, раздобришься огоньком? – спокойно обратился Алексей ко второму полицаю, который удивленно разглядывал пленного, осмелившегося разговаривать так нагло.

– Иди! Иди! – проговорил Петя. – Разболтался! В кумовья полез!..

– А что, может быть, и в кумовья, – сказал Алексей. – Завтра вы нас конвоировать будете?..

– Ну, мы, – сказал Василий Дмитрич. – А тебе-то что, не все равно?

– Значит, не все равно, – многозначительно сказал Алексей. – Птички по полю летают и о людях много знают!.. Завтра разговор к вам будет... – и ушел вслед за Еременко в избу, оставив обоих полицаев крайне озадаченными.

Что за странный намек сделал им этот пленный? Действительно ли что-то знает? О чем он хочет говорить? Расхаживая в эту ночь по спящей деревне, они долго раздумывали и наконец решили: самим на разговор не навязываться, а если пленный будет набиваться, выслушать его. Если же станет болтать лишнее, тут же пристрелить «при попытке к бегству»...

С утра Алексею не удалось подойти к Кравцову – их подняли раньше обычного и вывезли в поле.

Во время работы, при Михаиле, говорить было невозможно, тем более что рядом все время кружили оба полицая. По тому, как часто они бросали настороженные взгляды в сторону Алексея, тот понял, что они на самом деле обеспокоены. «Помучайтесь, помучайтесь, – думал он, – покладистей будете!»

Глядя

со стороны на эту небольшую группу людей, мирно работающих в необъятно широком поле, трудно было представить себе, что здесь кипят затаенные страсти. Вот люди носят землю, устанавливают стальные каркасы дота, замешивают бетон, и ничто не выдает ни их внутреннего напряжения, ни того накала, который вот-вот может привести к взрыву.

Время тянулось томительно долго. Наконец из деревни донеслись долгожданные звуки гонга.

Петька зычно крикнул:

– Кончай работу!.. Перерыв!.. – и обвел всех строгими глазами. – А ты, Юренев, давай за обедом! Торопись!..

Юренев привычно схватил лежавший в сторонке бачок и, весело махнув всем рукой, быстро пошел к деревне. Алексей с ненавистью посмотрел ему вслед: «Иди, иди и подавись по дороге мясом!»

Теперь можно и поговорить. Он присел рядом с Кравцовым, который устало прислонился к бетонному основанию дота, широко раскинув свои тонкие, с длинными пальцами руки.

– Юра, мне нужно сказать тебе очень важную вещь, – сказал он улыбаясь, чтобы обедавшие неподалеку на бревнах полицаи думали, что он просто о чем-то с ним шутит. – Выяснилось, что Юренев предатель!..

При этих словах Кравцова словно подбросило, он побледнел и повернулся к Алексею с таким искаженным лицом, что тот испугался.

– Не верю! Не верю! – почти крикнул он. – Клевета! Где доказательства?!

Алексей никак не думал, что его слова вызовут такую бурную реакцию.

– Тише, тише! – Он схватил Кравцова за руку и силой усадил на прежнее место. – Факты проверены! Мне совсем не хочется его губить... Но будь с ним осторожен...

Разговор не получился. Алексей понял, что, если он скажет Кравцову больше, неизвестно, что может натворить этот честный парень, у которого совсем нет выдержки...

– Смотри, – строго сказал Алексей, – ничем не выдай Михаилу нашего разговора... Ты можешь погубить всех: и себя и нас.

– Хорошо, – прошептал Кравцов, – но я это проверю. Я должен это проверить. Я не могу жить, если человек, которому я так доверял, – предатель...

Алексей поднялся и подошел к бревнам, на которых сидели полицаи.

– Приятного аппетита, господа полицаи, – сказал он чуть насмешливо.

– А тебе что? – сердито покосился на него Василий Дмитрич. – Опять болтать пришел?

– Нет, зачем? С серьезным разговором.

– Какие у нас с тобой могут быть разговоры? – усмехнулся Петька. – Ты копай, а мы гляди...

– Не хотите разговаривать, как хотите, – пожал плечами Алексей. – Придет время, пожалеете.

– А когда же такое время придет? – прищурился Василий Дмитрич.

– Когда мы все доты построим, тогда и придет!..

Полицаи переглянулись и уже с явным интересом взглянули на Алексея.

– Ну, ну, крути языком дальше! – проговорил Василий Дмитрич. – Чем ты нас стращать хочешь?..