Отважный герой, нежные поцелуи

Грегори Джилл

Кэтлин с Уэйдом ушли в свою спальню с высокими поп толками в конце холла, и на кровати она обнаружила коробку, перевязанную лентой.

– Это тебе, свадебный подарок, – сказал он, когда Кэтлин вопросительно взглянула на него. Ее юбка из белого атласа зашелестела, когда она шагнула вперед и подняла крышку.

Там

лежала шляпка, и не просто шляпка, а самая прекрасная вещь, какую Кэтлин когда-либо видела, – роскошное изделие из розовых и сиреневых лент, кремово-желтых цветов, украшенное мерцающими жемчужинами и большим бантом из шелка цвета орхидеи. Она лежала в обитой бархатом коробке, точно бесценная и невыразимо пре – красная драгоценность.

– Уэйд! Она великолепна! – выдохнула молодая женщина, вынимая шляпку из картонки и рассматривая ее со всех сторон. – Где же ты раздобыл ее?

– В Париже. – Уэйд самодовольно усмехнулся в ответ на ее изумленное аханье. Он все еще был в элегантном черном фраке, белой льняной сорочке и черном галстуке. Он был так красив, что Кэтлин не могла оторвать от него глаз. – Нелл Хикс удалось заполучить нью-йоркский модный каталог, и… да черт побери, все это не имеет значения. – Он шагнул к ней. – Мне ужасно хотелось возместить тебе ту хорошенькую шляпку, что упала на пол в конюшне.

– В тот день мы поссорились, – напомнила она.

– И это была самая крупная ошибка в нашей жизни. – Уэйд принялся кружить ее, пока она не задохнулась от смеха. Тогда он остановился и прижал ее к груди. – Я никогда больше не буду с тобой ссориться, Кэтлин.

– Обещаешь?

– Слово чести.

Слово чести. Эти слова вновь обрели для нее смысл – благодаря Уэйду. Таким уж он оказался человеком. Она ласково положила ладонь на его щеку.

– Давай я ее примерю? – спросила она, взглянув на шляпку.

Но Уэйд покачал головой.

Он осторожно опустил Кэтлин на кровать, взял у нее шляпку и бросил ее на стул.

– Нет уж. – Сбросив картонку на пол, он, усмехаясь, толкнул Кэтлин на покрывало. Белый атлас соблазнительно шелестел, когда он, улегшись рядом, распустил ее волосы и посмотрел в прекрасное, улыбающееся лицо. Глаза его озорно блеснули. – Сейчас не время примерять тряпки. Сейчас нужно снимать их с себя.

Голос его прозвучал хрипло. В окно струился лунный свет. Уэйд усмехнулся, и Кэтлин почувствовала, что от предвкушения близости по телу ее побежали мурашки. Это было божественно.

Он приблизил к ней губы и замер в дюйме от ее губ.

Ее губы раскрылись.

– Как бы ни было красиво твое платье, то, что под ним, еще красивее. Наверное, мы с него и начнем. – Пальцы его нашли на лифе изящные жемчужные пуговки и быстро управились с ними.

– Если ты настаиваешь, – пробормотала Кэтлин, успев расстегнуть половину пуговиц на его рубашке, в то время как другой рукой обвила его шею и привлекла к себе, чтобы поцеловать.

При ярком свете луны они целовались и медленно ласкали друг друга. Праздничная одежда была разбросана вокруг, темные мгновения ночи проходили, и они предавались яростной страсти и любви. Была нежность и был огонь, страстное вожделение и полное блаженства наслаждение. Но все это было благодаря любви.

Вскоре они вместе воспарили к небесам, а затем, обессилев, проспали до утра в объятиях друг друга и проснулись счастливые при бледно-лиловых лучах рассвета.

Лаял Маркиз, Бекки смеялась где-то невдалеке, и пели ранние птицы.

Ранчо «Синяя даль», подумала Кэтлин, а Уэйд нежно поцеловал ее. Теперь это ее дом!