Отвергнуть короля
Шрифт:
– Хуже, чем боль в животе, когда я в детстве наелась зеленых яблок, – поморщилась Махелт, – и нелегкий труд, но, по крайней мере, результат того стоил. – Она взглянула на няню, которая боролась с ярдами свивальника. – Эла составила мне приятную компанию.
Эла покраснела и улыбнулась, хотя изгиб ее губ был несколько напряженным.
– Хорошая девочка, – тепло похвалила Ида, прежде чем снова обратиться к Махелт. – Гонцы уже отправлены?
– Да. К Гуго, графу и к моим родителям в Ирландию.
Взгляд Иды заблестел.
– Их первый внук. Они будут так гордиться тобой, а Гуго, я знаю, чуть
Эла встала:
– Я прикажу принести еду и питье, мама, и приготовить вам воду, чтобы смыть пыль.
– Не стоит беспокоиться! – засмеялась Ида, но, посмотрев на себя, закусила губу. – Наверное, я выгляжу как старая ведьма!
– Вовсе нет! – хором запротестовали обе невестки.
– Вы милые девочки, – сказала Ида. – Вообще-то, еда и вино не помешают, как и чистое платье.
Эла покинула комнату, спеша исполнить поручение. Ида достала гребни и горшочек пудры с ароматом мускатного ореха и принялась расчесывать блестящие темные косы Махелт.
– В юности у меня были такие же волосы, – проговорила она. – Сейчас и не скажешь, но когда-то они были яркими и густыми, как роскошный дамаст. Теперь же их лучше прятать под вимплом из дамаста. – Тон графини был грустным.
Она смочила гребень в миске с розовой водой и провела им по волосам Махелт, оставив на них теплый летний аромат.
– Эла боится, что бесплодна, – сказала Махелт.
Улыбка Иды поблекла.
– Чему бывать, того не миновать, хотя я молю Господа благословить ее и моего сына в надлежащее время. Я надеюсь, он не накажет их за мои грехи.
– За ваши грехи? – Махелт с удивлением взглянула на свекровь.
– Я жила при дворе и вступила в преступную связь с королем Генрихом, когда была молоденькой девушкой, и мой сын – плод этой связи. С тех пор я замаливаю свой грех и стараюсь быть добродетельной женой и матерью, но не могу отделаться от мысли, что это моя вина.
– Ну разумеется нет! – Махелт была потрясена, поняв, что Ида до сих пор страдает из-за того, что случилось много лет назад. Свекровь порой была тихой и задумчивой, но Махелт никогда по-настоящему не интересовалась причиной либо винила графа. – Они просто редко бывают вместе. Король постоянно отсылает его из дома. Все будет хорошо, я уверена.
– Надеюсь. – Ида сняла голубой камень с шеи и привязала на верху колыбели, где он переливался и сверкал, когда она поставила ногу на качалку. – Я хочу, чтобы все мои дети нашли себя и были счастливы, и их дети тоже. Если бы мое желание могло исполниться, я пожелала бы только этого, но я знаю, что проще желать, чем достигнуть.
Гуго и его отец сидели в своем шатре в Норхеме недалеко от шотландской границы, пили вино, прокисшее за несколько недель, пока оно плескалось в бочонке на борту судна, а затем подскакивало на вьючном пони и телеге по дороге сюда. Шатры английской армии простирались, сколько хватало взгляда, словно ведьмины кольца осенних грибов. У противостоявшего им Вильгельма Льва Шотландского было меньше войск под началом и еще меньше припасов. У него не хватало рыцарей, и их снаряжение не шло ни в какое сравнение
Иоанн и шотландский король весь день заседали и пришли к суровому соглашению, а именно: Иоанн не пошлет свои войска через границу, чтобы обглодать Шотландию до костей, при условии, что король Вильгельм распустит свою армию, выплатит пятнадцать тысяч марок и отдаст двух законных дочерей в заложницы с тем, чтобы в будущем Иоанн выдал их замуж за английских баронов по своему усмотрению. Условия изложили дипломатическим языком, но споры были жаркими.
Длинный Меч, направляясь в свой шатер, чтобы переодеть котту перед предстоящим пиром, заглянул в шатер Биго. Когда он отведал предложенного вина, под его глазом дернулся мускул.
– Напоминает старые времена при дворе, – уныло заметил Роджер. – Бочонки вашего отца славились своим уксусом.
– Я был слишком юн, чтобы судить, но слышал об этом. – Длинный Меч втянул щеки и покрутил содержимое кубка. – Вино редко переносит тяготы кампаний. – Он бросил взгляд на Роджера и Гуго. – Как вы относитесь к тому, что король лишил Роджера де Ласи должностей шерифа Ланкашира и Йоркшира?
– Иоанну нужна крепкая опора на севере, – пожал плечами Роджер. – По крайней мере, с этим договором шотландцы на время оставят нас в покое, и если на северной границе будут верные мужи, нам не придется постоянно опасаться за свою спину. Я не утверждаю, будто де Ласи вероломен… Он мне нравится… Но сын его ненадежен, и у них есть родственники за Ирландским морем, которым нельзя доверять.
– Как Иоанн намерен распорядиться пятнадцатью тысячами шотландских марок? – спросил Гуго, разглядывая единоутробного брата.
Выражение лица Уильяма немедленно стало замкнутым.
– У него есть несколько незаконченных дел.
– Как и всегда.
Гуго поднял взгляд – в шатер вошел гонец. Тот явно скакал во весь опор, запах лошади и пота был едким. Но когда гонец достал из мешка пачку запечатанных пергаментов и опустился на колени, на лице его играла широкая улыбка.
– Милорды, мне велено приветствовать вас и сообщить, что леди Махелт Биго четыре дня тому назад в канун Успения [13] разрешилась прекрасным здоровым сыном.
13
Успение – церковный праздник, посвященный смерти (успению) Богородицы, Католической церковью празднуется 15 августа.
Прежде чем поднять гонца и обнять его, словно лучшего друга, Гуго схватил послание и, сломав печать, прочел содержимое. Потом велел болтавшемуся поблизости оруженосцу принести еще вина.
– Отыщи самое лучшее, какое у нас есть, или сходи и купи. Я хочу отметить это сладким вином. Сын! Первый ребенок и сразу сын! – Отпустив гонца, Гуго обнял Длинного Меча и смачно поцеловал в щеку.
Длинный Меч не поддался столь вульгарному натиску.
– Прекрасная новость, – не слишком искренне улыбнулся он, когда Гуго облобызал довольно улыбающегося отца.