Отвергнутая невеста. Хозяйка заброшенного дома
Шрифт:
Он не обращал на меня ни малейшего внимания. Да и на кого обращать внимание? На использованную и откинутую прочь вещь?
Дверь в мою комнату приоткрылась.
В блеснувшем луче света я увидела мачеху. Ее довольное и гадкое лицо.
Ее сальную улыбочку.
Ее мерзкий, торжествующий взгляд.
— Все сделано, — сообщил ей Юджин. — Эрика теперь моя. И навсегда останется моею!
— Очень рада, — проскрипела мачеха, — что смогла вам помочь!
Жаль, что меня никто не спросил,
Утром за завтраком он, ничуть не смущаясь, объявил о нашем «союзе» отцу.
И о том, что я стала его этой ночью. И о том, что он намерен на мне жениться.
— Что бы вы ни говорили, а Эрика будет моей женой! — твердо произнес Юджин.
Я же была слишком подавлена, чтобы сопротивляться.
Сидя за столом, я чувствовала себя голой, выставленной на площади на всеобщее обозрение.
Голой, опозоренной и беззащитной.
Мачеха и сводные сестры с любопытством таращились на меня, скрывая смешки. Отец бы бледен как смерть.
Но при этом он пытался не потерять лица.
— Значит, будет свадьба, — сказал он тяжелым голосом. — Моя дочь не будет носить позорного пятна.
Не знаю, почему свадьба все время откладывалась. Скорее всего, из-за споров о моем приданом. Отец хотел отдать много земли и самый лучший дом. А мачеха впилась в него мертвой хваткой и не позволяла.
Юджин же…
Он играл роль благородного влюбленного рыцаря.
— Эрика достойна самого лучшего! — твердил он. — Ей положено жить как королеве!
Тем более, что скоро оказалось, что я в положении.
Да, ребенок появился вопреки моему желанию. От человека, которого я не любила. К которому не испытывала ничего, кроме отвращения, не испытываю.
Но ребенок ведь ни в чем не виноват?
…Не эти ли жадные споры доконали отца?!
***
— Это вы все устроили! Вы его привели! Вы… отдали ему меня! — кричу я.
Мачеха нервно дергает плечом.
— А своей головы у тебя нет, что ли, — зло огрызается она. — Надо было думать, чем кончатся ваши шашни!
— Чем бы ни кончились, — мой голос окреп, — а мне было обещано поместье у реки и хорошее приданое. Поэтому я требую…
— Милочка, у своего покойного папаши надо было требовать, — небрежно отмахнулась от меня мачеха. — Он завещания в твою пользу не оставил. Отписал все мне. А я тебе не должна ничего!
Ее глаза горели торжеством.
Она нависла надо мной, сухая, желчная, одетая в траур.
Чересчур красивый и элегантный. Такой не пошьешь за день.
Видно, что готовилась давно...
— У меня дочери, — напомнила она. — И мне нужно выдать их замуж поудачнее.
Она рассмеялась, окинув меня презрительным взглядом.
— Ты же знаешь. Удачный брак открывает перед девушкой все двери!
— Но…
— Можешь, кстати, все же выйти замуж за Юджина, — ее желтые, по-волчьи злобные глаза смеялись. — Правда, после положенного траура.
О, нет! Меня замутило оттого, что мне снова придется говорить с этим человеком о браке.
Жить с ним?
Снова оказаться с Юджином в одной постели?..
Меня тошнит от одной только мысли об этом.
— Надеюсь, твой жених окажется приличным человеком. Хотя что-то мне говорит, что он тот еще проходимец. И без денег ты ему не нужна, маленькая потаскушка.
Мачеха торжествовала.
Втаптывала меня в грязь и радовалась.
Обзывала грязными словами с видимым наслаждением.
Ей как будто бы была важна эта победа надо мной.
Унизить, обратить в ничто — это было ее целью.
И теперь она была полностью удовлетворена.
— Вы еще смеетесь?! И сомневаетесь в том, что он бесчестен? После того, что он сделал со мной? С вашего дозволения?!
— Фью! И что же? Я должна отвечать за поступки взрослого молодого человека? Да он мне никто! Откуда я знаю, что у него в голове!
— Что у него в голове?! А вы не знали, что у него в голове, уложив нас в одну кровать?!
— Блюсти твою честь я тоже была обязана? — смеется она.
Уже откровенно издевается, упиваясь моим смятением и стыдом.
Я слышу, как за дверью надо мной потешаются, смеются сводные сестры.
Они давятся смехом, зажимают рты. Но иногда хохот просто вырывается наружу.
— Так что забирай своего грязного выродка, — холодно заканчивает мачеха, — и иди… вон отсюда. Я не собираюсь кормить два лишних рта.
Это какой-то абсурд.
Так быть не должно.
Неужели никто мне помочь не в силах?!
Впрочем, была одна надежда.
Юджин.
Он, как будто бы, не отказывался от меня.
Узнав о смерти моего отца, он сделал печальное лицо и повторял:
— О, милая… как мне жаль, как жаль! Такое горе!
И ни слова об отмене брака!
Он может помочь мне!
Да что там может — должен! У меня же на руках его дитя, его сын, его наследник!
Юджин был очень рад его рождению. Говорил, что ребенок очень похож на него. И всем необходимым он сына обеспечит.
Стало быть, к нему можно обратиться с просьбой помочь мне деньгами. После траура.
Но, черт подери, где мне жить с ребенком все это время?!
— А что скажут люди, — собираясь с духом, произношу я, — когда узнают, что благородная девица из вашего дома мыкается без прислуги, без крыши над головой?