Отвергнутый жених
Шрифт:
Вот так проходили ее вечера во время этого «отпуска»…
Ко она лишь устало кивнула, когда Салли, после неудавшейся попытки напроситься с родителями в Канны, ворвалась к ней в спальню.
Вскоре в комнате Сары загрохотала музыка, и ей оставалось только Богу молиться, чтобы от шума не проснулся Стивен — тогда его уже не угомонишь, он полночи не будет спать, а значит, вместе с ним придется и Саре бодрствовать.
Мысли ее сегодня были далеко от игры в домино, голова занята только Гриффом Морганом. Было ужасно неудобно, что она так обошлась с ним. И что это за Сандра Престон, сыгравшая
— Сара, вы нас не ждите, — смущенно сказала ей Кларисса перед отъездом. Она появилась в вызывающем декольте, с распущенными по плечам волосами, на лице макияж был более яркий, чем днем. — Мы, наверное, поздно вернемся, — многозначительно добавила она, прильнув к руке Роджера. На этом парочка упорхнула.
Нет, хмуро подумала Сара, другой такой женщины, как Кларисса, на свете больше нет. Но, похоже, в эгоизме Сандра Престон никак не уступает ей…
Весь следующий день Сара не могла отогнать мысли о Гриффе Моргане и невольно торопила время, чтобы побыстрее пойти на соседнюю виллу. Но отправиться туда можно было, лишь полностью убедившись в том, что семейка пребывает в относительном спокойствии и никаких эксцессов, как, например, с бассейном, не произойдет.
Саре казалось неудобным пользоваться ключом, который ей оставила миссис Мейджор. Если Грифф Морган все еще там, а она искренне надеялась на это, тогда им обоим будет неловко, если она вдруг предстанет перед ним, как вчера.
А вдруг на этот раз он не успеет даже полотенцем обернуться!
Сара решила, что будет лучше… и безопаснее позвонить в дверь и подождать, пока откроют. Она так и сделала. Нервно топталась у двери и ждала.
Никто не отзывался. Разочарованию ее не было конца. Она удрученно повернула в замке ключ и вошла. И застыла в изумлении, увидев приближавшегося к ней Гриффа Моргана. На этот раз в одних плавках.
— Заходите, Сара Уильяме, — негромко пригласил он, видя, что она все еще стоит в дверях. — Я ждал вас.
Она судорожно сглотнула, а Грифф прошел мимо ошеломленной девушки и закрыл дверь с негромким стуком. Этот звук показался ей чем-то роковым, отрезавшим путь к отступлению.
— Простите, что не открыл вам. — Он встал перед ней. — Я лежал у бассейна, и, пока услышал, что кто-то звонит, вы уже сами вошли.
— Извините, я… У меня остался ключ. — Она показала ему. Ее явно смущало его стройное тело в облегающих плавках. На груди у него сегодня, теряясь в темных волосах, висел золотой медальон с изображением Святого Кристофера, который очень подходил ему, ведь Грифф столько путешествовал по свету. — Может, мне отдать его вам, раз вы приехали? — быстро предложила она. — Не следует, конечно, приходить сюда вот так, незваной.
Грифф улыбнулся и протестующе поднял руку. Глаза его сегодня были теплого медово-золотистого цвета и резко контрастировали с темными волосами и загорелой кожей.
— Вы же не знали, что я здесь, — сказал он. — Кроме того, я очень рад, что вы пришли. Ведь вы первый человек, не считая садовника, которого я увидел со дня своего приезда. А с садовником особо не поговоришь, — разочарованно добавил он. — Неужели я так плохо говорю по-французски?
Сара улыбнулась:
— Просто старик немного глуховат. Лицо Гриффа посветлело.
—
Сара кивнула:
— Он очень милый человек.
Грифф вопросительно вскинул темные брови:
— Как насчет кофе? Сегодня мы можем попить?
— Я…
— Не отказывайтесь, Сара, — быстро прервал он ее. — Я все утро ждал вас. И уже выливал кофе. Я его перекипятил, потому что не знал, когда точно вы придете. Ну же, Сара, пожалейте бедного британца и соглашайтесь, — негромко уговаривал он.
Она прекрасно понимала, что им сейчас движет боязнь остаться в одиночестве. И тем не менее ей очень понравился тон, каким он это сказал. В том-то и беда.
— Хотя бы в знак того, что вы простили меня за вчерашнее, — настойчиво добавил он. Глаза у нее стали большими.
— Простила вас? Но вы же ничего не сделали. Это я вела себя высокомерно и бесцеремонно Я бы никогда…
— Высокомерно и бесцеремонно? — насмешливо повторил за ней Грифф. — О небо, похоже, вас грызет чувство вины! Значит, вы узнали о моей неудавшейся свадьбе…
— Об этом сообщили все английские газеты, — сочувственно ответила она.
— Вообще-то, это ничего не меняет. — Он, словно смирившись, пожал плечами. — Я все тот же человек, на которого вы вчера смотрели с таким отвращением.
Сара, не соглашаясь, возразила:
— Я поняла, что Вирджиния ваша сестра.
— А, так вы и это узнали? — Он понимающе кивнул. — Зная снобизм своей сестры, я уверен, что она была бы крайне уязвлена тем, что вы таким образом истолковали наши с ней отношения. Вирджиния большая любительница создавать впечатление, — иронично добавил он. — И ее бы просто шокировал сам факт, что кто-то может подумать, будто она замешана в сомнительной истории. Да еще с мужчиной моложе себя, — протянул он.
Сара засмеялась:
— Я уж чувствую.
— Тогда не будем больше говорить о моей сестре, — предложил он. — Давайте я налью вам кофе, пока вы будете поливать цветы. Не можем же мы допустить, чтобы они завяли и погибли. Вирджиния меня убьет. Я и так уже ее расстроил, оставшись без невесты перед самой свадьбой. Она просто может «никогда не оправиться от такого удара». — Он состроил скорбную мину, подражая надменному тону сестры.
Хотя Сара плохо знала Вирджинию, она совсем не удивилась тому, как эта женщина отреагировала на неудачу Гриффа. Сам он, казалось, легко справляется с собственным горем. Наверное, потому, что копаться в этом было бы слишком больно. Любой в подобных обстоятельствах ужасно страдал бы, а, судя по эмоциональной силе публикаций Гриффа, он был человеком чувствительным.
— Один кусочек сахара, — приветливо сказала Сара. — В кофе, — пояснила она, видя его замешательство.
Он засмеялся:
— Я думал, это какая-то подкормка для цветов.
— Может, и так, — весело отозвалась Сара, решившая в эту вторую их встречу быть с ним помягче и делать так, как ему хочется. Неважно, что он старается не подать виду, Сара-то знает, что выходка Сандры Престон сильно задела его, как задела бы любого мужчину. Об этом говорила напряженность в его глазах в те минуты, когда он переставал улыбаться.