Отверженный III: Вызов
Шрифт:
— К сожалению, никакого другого супрессанта мы не изобрели. По крайней мере, такого, что превзошёл бы по эффективности блокатор-7 или хотя бы был с ним одного уровня. Но отчаиваться рано. У нас есть одно предположение, которое в случае его подтверждения, поможет нам переломить ситуацию. Нам кажется, что дело не столько в самом использовании супрессантов, сколько в их чрезмерно высокой дозировке.
— Лучше подстраховаться, — заметил барон. — Из этого и исходили в своё время.
— Полностью с Вами согласен, Ваша Милость! — заявил доктор Штеблер. — Лучше подстраховаться. Но уровень подстраховки, возможно, имеет смысл
— Насколько?
— Наши исследования и расчёты показали, что утверждённая дозировка супрессантов восстановления стёртых воспоминаний превышает необходимый минимум в двенадцать раз. Мы уменьшили её в четыре раза для курсантов, которые никак не могут получить десятый уровень и в два раза для тех, кто его получил. Тем, кто получил девятый уровень, вводим блокатор-7 в старой дозировке.
— Я так понимаю, вы считаете, что восприимчивость к препарату всё же зависит от магического уровня? — спросил фон Лангерман.
— Мы допускаем такую возможность, поэтому не рискуем. На данный момент дозировка блокатора-7 определена такая: для курсантов, не получивших никакого магического уровня — тройная доза, для получивших десятый уровень — шестикратная, для девятиуровневых всё осталось как раньше. Сегодня наши курсанты уже второй раз получат супрессанты в этой дозировке.
— Что ж, — вздохнув, произнёс куратор проекта. — Посмотрим, что из этого выйдет. Когда ожидаете увидеть результат?
— Если он будет, на что я очень надеюсь, то мы его заметим уже через месяц-полтора, — ответил доктор Штеблер.
— Надеюсь, через полтора месяца я смогу порадовать императора хорошими новостями, — сказал барон доктору, после чего обратился к руководителю центра: — Как у вас идёт подготовка к турниру? Кого планируете выставить? Есть среди бойцов менталисты или обладатели уникального Дара?
— С менталистами проблема, Ваша Милость! — ответил майор Нидербергер. — Менталистов ещё ни в одном центре не было выявлено. Полагаю, Вы это и без меня знаете. Доктор Штеблер допускает, что блокатор-7 сильнее всего тормозит именно развитие ментальной магии. А с уникальным Даром у нас четверо курсантов. Трое из них девятого уровня. Их всех, согласно распоряжению министерства, готовим к переводу в военную магическую академию в Люблине. Помимо этого, у нас есть несколько очень сильных стихийщиков. Не желаете на них посмотреть? Мы можем организовать показательные поединки.
— Эти ваши сильные стихийщики будут на предстоящем турнире? — спросил барон.
— Должны, Ваша Милость! Если выиграют отбор, то поедут на турнир. В этом плане ни у кого нет привилегий. Но всякое случается, поэтому я и предлагаю Вам их здесь посмотреть.
— Не вижу смысла, — отрезал фон Лангерман. — Если они не пройдут отбор, то нечего на них и смотреть!
— Вы правы, Ваша Милость! — согласился майор Нидербергер. — Не желаете ознакомиться с материально-технической базой нашего центра?
— Нет, не желаю. Я хочу поговорить с вашими сотрудниками. С каждым, кто занимает более или менее значимую должность. И планирую воспользоваться для этого Вашим кабинетом.
— Мой кабинет, как и его хозяин, всегда в Вашем распоряжении!
— В таком случае велите собрать сотрудников. Времени у меня немного,
Глава 14
Утром в четверг я проснулся в плохом настроении. Две ночи не было этих непонятных снов, и вот на тебе — вернулись. Снова та же девушка-блондинка, тот же старик и ещё какие-то незнакомые мне люди. И снова «без звука». Сами по себе эти сны меня не тревожили, мало ли что может присниться, не кошмары и ладно. Настораживало другое — я понимал: просто так эти люди мне сниться не могут, тем более изо дня в день, значит, где-то я их уже видел. Но вот только понятия не имел — где.
Я прокручивал в голове всю свою жизнь и не мог вспомнить никого из тех, кто мне снился. И если старика я ещё мог где-то увидеть, да потом забыть, то уж такая красивая девушка точно отложилась бы в моей памяти. Но, увы, она казалась мне совершенно незнакомой. Впрочем, не стоило забывать, что с памятью у меня были проблемы — и немалые. И не только у меня.
Доктор Штеблер сказал, что это всё из-за Дара, и такое часто случается у одарённых — после шестнадцати лет мозг тратит часть ресурса на адаптацию к магии, и это отражается на некоторых его функциях, в том числе и на памяти. Поэтому нам и вводили каждый понедельник специальный препарат — стимулятор магической активности. Он позволял организму лучше адаптироваться к новым возможностям и снижал нагрузку на те участки мозга, которые отвечали в том числе и за память. И надо сказать, это неплохо помогало.
Детство своё я помнил плохо. Да и чего там было помнить? Родители мои были фермерами. Мы жили в Лодзинском воеводстве, и всё своё детство до трёх лет я провёл на ферме. А потом случилось то, что перевернуло всю мою жизнь — возвращаясь из Лодзи с осенней сельскохозяйственной ярмарки, родители попали в страшную аварию и погибли. Так как близких родственников у меня не было, а дальним я был не нужен, то меня определили в детский дом. Там и я прожил до шестнадцати лет, до момента, когда у меня открылся Дар.
Жизнь в детском доме я тоже помнил плохо, но почему-то был уверен, что недовольного старика из снов и девушки-блондинки я там не видел. После того как открылся Дар, у меня начались проблемы не только с памятью, но и в целом со здоровьем, и когда ситуация ухудшилась настолько, что я забыл почти всё, что знал, меня отвезли в Лодзь в военный госпиталь — там были одарённые лекари, которым меня решили показать. А дальше мне повезло — лекарь, к которому я попал, слышал о случаях, когда Дар влиял на некоторые функции мозга. Меня проверили, и оказалось, что я одарённый.
На следующий же день меня перевели в специальный реабилитационный центр, там я впервые увидел доктора Штеблера. Пробыл я в реабилитационном центре недолго — меня тщательно, но быстро обследовали и почти сразу же перевели в Восточный. Первые дни пребывания в нашем центре я помнил тоже плохо, но постепенно память пришла в норму. Хотя называть это нормой всё же не совсем правильно — детство на ферме и годы в детдоме я помнил очень смутно, можно сказать, совсем не помнил, и уже даже не надеялся, что память о первых шестнадцати годах жизни вернётся ко мне в полном объёме. Но зато всё, что произошло с момента, как я начал получать в Восточном инъекции стимулятора магической активности, я помнил просто прекрасно. И это не могло не радовать.