Отверженный VI: Эльфийский Петербург
Шрифт:
Воронцов замолчал. В зале наступила тишина — члены Дворянского собрания Москвы обдумывали слова своего председателя. Игорь Константинович немного подождал и спросил:
— Кто считает так же?
Все присутствующие на заседании орки одновременно, словно по команде, подняли руки. Всё так же в полной тишине.
*****
Весь вечер и всю ночь почти до самого утра я вспоминал слова бабушки о том, что мне предстоит узнать что-то важное. Бабушка сказала, что собиралась сделать то, чего не могла себе позволить, пока был жив мой отец. Я даже и не пытался гадать, о чём шла речь — бабушка могла сделать всё что угодно. От этого становилось страшновато. Такой
Я вспомнил, как мне стало плохо. И это всего лишь от того, что я стоял рядом, когда бабушка сильно разозлилась. Даже не на меня. Похоже, энергии в княгине Белозерской было если не на сотню, то на десяток магов точно. Страшно было представить, что должен чувствовать тот, на кого бабушка обрушивает свой гнев.
Уснул я лишь под утро, но не проспал и двух часов. Не сказать чтобы я за это время хорошо выспался, но силы восстановил. Конечно, мой организм в целом с радостью проспал бы ещё несколько часов, но мозг был против — он снова включился и начал проявлять бурную активность. В голову опять полезли все те мысли, что не давали мне покоя вечером. В первую очередь это были переживания за Андрея и Машу.
Да и за мать я переживал, как бы я к ней ни относился, но это была моя мать. И ещё мне было её очень жалко — если она любила отца так, как говорила об этом бабушка, то для матери это был двойной удар: потерять любимого и попасть с детьми в заложники. Ну и, разумеется, я постоянно вспоминал о гибели отца и думал о том, что война теперь разгорится ещё сильнее.
Голова разламывалась от всех этих мыслей, а чувство тревожности давило так сильно, что я просто не мог сидеть на месте. Надо было себя чем-то занять. Но чем? Часы показывали половину шестого — вариантов было немного. Я быстро принял ледяной душ, который не особо помог прийти в себя, надел спортивный костюм и кроссовки и отправился на двухчасовую пробежку по лесу.
Ближе к восьми вернулся, чтобы переодеться и пойти на завтрак, хотя есть мне совершенно не хотелось. Не успел войти в комнату, как увидел быстро идущую по коридору в мою сторону Айникки. В руках у неё был какой-то чехол, похоже, с костюмом. Девушка подошла ко мне и сказала:
— Доброе утро, Ваше Сиятельство! Её Светлость рано утром выехала по делам. Она попросила Вас, быть готовым ровно в полдень и надеть этот костюм.
«А к чему быть готовым, она не сказала?» — мысленно спросил я девушку, вслух же поздоровался и поблагодарил, после чего забрал у неё чехол с костюмом.
— Хорошего Вам дня, Ваше Сиятельство! — улыбнувшись, произнесла Айникки и убежала.
Я вошёл в комнату, положил чехол на диван, открыл его. Внутри оказалась парадная военная форма. А может, и не военная, а просто стилизованная под неё. В любом случае я такой никогда раньше не видел. Достал форму, рассмотрел. Тёмно-бордовые брюки и синий, расшитый золотом парадный мундир с эполетами выглядели очень красиво и торжественно. Захотелось примерить. С брюками я возиться не стал, а мундир надел — он сел идеально. Форму явно пошили для меня.
Так как бабушка уехала, а есть мне не хотелось совершенно, я решил, что могу не выходить к завтраку. На время разговора с Айникки и примерки мундира я отвлёкся от своих тревожных мыслей, но они потихоньку возвращались. Надо было ещё чем-то себя занять. Я надел чистый спортивный костюм и отправился искать Дьяниша, чтобы попросить наставника загрузить меня какими-нибудь серьёзными упражнениями.
Мне повезло,
— Как бы Вы ни нагружали тело, князь, голову это не разгрузит, — сказал эльф. — Ложитесь лучше на арену, попробую немного помочь.
Я прилёг на пол арены, и Дьяниш поработал со мной как лекарь и менталист — снял физическую и эмоциональную усталость, восстановил силы и убрал тревогу. И мне немного стало легче. Я всё так же постоянно думал о родных и о словах бабушки, но, по крайней мере, теперь не накручивал себя, ушла лишняя тревожность.
После арены я отправился к источнику, решил зарядиться его энергией, мало ли что меня ждало после двенадцати. В комнату вернулся в одиннадцать и потом просто валялся на кровати почти до полудня. Без десяти двенадцать надел брюки и мундир. Ровно в полдень пришла Айникки и сказала, что бабушка ждёт меня в своём кабинете.
Войдя к бабушке, я немного растерялся. Меня удивил внешний вид княгини Белозерской — она была одета в тёмно-бордовое платье и жакет, перекликающийся по цветам и стилю с моим мундиром. На лацкан жакета была приколота золотая брошь с большим красным бриллиантом.
— Готов? — спросила бабушка.
— Нет, — признался я.
— Это нормально. Пойдём!
Мы покинули кабинет и прошли чуть ли не через весь дворец в его самый дальний флигель. Я там ни разу не был, мне вообще казалось, что это нежилая часть здания. Почти в самом конце коридора бабушка открыла дверь одной из комнат и шагнула внутрь, я последовал за ней. Комната оказалась небольшой, восемнадцать — двадцать квадратных метров максимум. Интерьер этой комнаты меня удивил: в углу стоял старый, довольно грязный диван, по центру — большой письменный стол, причём без стула и в одном из углов торшер. А на окне была решётка из толстых чугунных прутьев.
— Что это за комната? — спросил я.
Бабушка ничего не ответила, она молча закрыла за нами дверь, заперев её изнутри на большой засов, и принялась начитывать какое-то заклинание, как обычно, на карельском языке. Не успела она закончить, как одна из стен вдруг начала словно подсвечиваться изнутри, а потом вдруг быстро исчезла, открыв проход ещё в одну комнату, совсем меленькую. Без мебели и окон, но зато с лестницей, ведущей куда-то вниз.
Княгиня Белозерская начала спускаться, я за ней. Спускались довольно долго, пока не оказались в каком-то каменном коридоре, довольно широком и тёмном. Бабушка подняла руки, тут же в каждой её ладони вспыхнул огонь, и стало намного светлее. Мы пошли по коридору.
Шли долго, но в конце концов коридор закончился, и мы упёрлись в каменную стену. Бабушка негромко произнесла ещё одно заклинание, и эта стена тоже исчезла, представив нашему взору проход в какое-то помещение. Бабушка снова пошла первая, я поспешил за ней, боясь, что стена в любой момент может вернуться.
Помещение оказалось довольно большим, и его сложно было назвать подвалом или подземельем. Очень уж высокие были у него стены — метров восемь — десять. По форме помещение было идеально круглым, диаметром около двадцати метров. Из-за высоких стен возникало ощущение, будто мы находимся в какой-то огромной шахте. Красивой шахте: по всей окружности вдоль стен стояли резные хрустальные колонны до самого потолка, сами стены были отделаны дорогим карельским чёрным мрамором, и ещё вокруг было неприлично много позолоты.