Отверженный VI: Эльфийский Петербург

Опсокополос Алексис

— Ваша Светлость, мне очень жаль, но я не смог ничего выяснить. В имение князя меня не пустили, Николая Константиновича не позвали. Я настаивал, взял на себя смелость даже пригрозить, но безрезультатно.

— Новости посмотри! — сказала бабушка, кивнув в сторону телевизора.

На экране как раз шёл сюжет о гибели отца, его запустили сразу же после выступления Жилинского, который ограничился заявлением и не стал отвечать на вопросы журналистов. Ристо подошёл к телевизору, начал смотреть сюжет и сразу же всё понял. В отличие от Тойво, Ристо сначала выразил соболезнование

мне, затем бабушке. После чего осторожно спросил:

— Что будем делать, Ваша Светлость?

— Думать, — ответила княгиня Белозерская. — Потом ловить виновных в гибели Николая. И наказывать.

Бабушка замолчала, тяжело вздохнула, и я заметил, что на её обычно невозмутимом и холодном лице опять появилась та самая гримаса, которую я наблюдал перед тем, как мне стало плохо. Я даже приготовился к тому, что опять начну падать в обморок, однако до этого не дошло — княгиня Белозерская повернулась к нам спиной, подошла к окну и минут пять стояла, глядя в него, оставляя мне лишь гадать, какие эмоции в этот момент отображались на её лице. Затем бабушка повернулась к нам и обратилась к Ристо:

— Я так понимаю, про Дроздова ты тоже ничего не узнал?

— Можно сказать, что нет, — ответил эльф. — Мне сообщили, что он покинул имение князя ещё вчера вечером и отбыл в неизвестном направлении.

— Догадываюсь я, куда он отбыл, а ведь я обещала Климу Георгиевичу, что с ним не случится ничего плохого, — сказала бабушка, снова вздохнула и добавила: — Тебе придётся вернуться в имение Николая. У нас есть информация, что там сейчас находится Ольга с детьми. Поезжай и проверь. Я больше чем уверена, что к ней тебя тоже не пустят, но этим мы хотя бы дадим понять Жилинскому, что знаем о похищении. Если это, конечно, было похищение.

Последняя фраза бабушки меня озадачила, но спрашивать, что она имела в виду, я не стал.

— Слушаюсь, Ваша Светлость! — ответил тем временем Ристо и быстро покинул кабинет.

— А я должен отправиться в Новгород и лично объяснить всё Александру Петровичу, — сказал я бабушке. — Рассказать, что отец действительно объявил прекращение огня и хотел полного перемирия и переговоров о конфедерации. И, если Вы не против, рассказать про наши подозрения о причастности Жилинского к убийству отца.

— Я не против, — ответила бабушка. — Нам сейчас не нужно лишнее напряжение в отношениях с Романовым. Думаю, он и так уже понял, что у нас произошло, но лишним не будет, если ты его навестишь. Главное — не задерживайся в Новгороде. Нашей семье объявили войну, и мы пока не узнали имена всех наших врагов, полностью в безопасности мы можем себя чувствовать лишь в этом доме.

Глава 23

Пообещав бабушке вернуться как можно быстрее, я вместе с Тойво отправился в столицу. Сразу же по выходе из портала набрал номер кесаря. Александр Петрович не ответил, хотя гудки шли. Перезванивать я не рискнул, мало ли чем мог быть занят руководитель государства, особенно в день, когда активизировались военные действия. Я решил поехать в резиденцию кесаря и просто сидеть там, пока у Александра Петровича не найдётся

несколько минут для разговора со мной.

И я уже было отправился к Романову, но в последний момент решил набрать Милютина — не знаю, зачем я это сделал, возможно, подспудно боялся, что в резиденцию кесаря меня просто так больше не запустят. Глава столичного департамента КФБ на мой звонок ответил, не сразу, но ответил.

— Здравствуйте, Иван Иванович, у меня есть информация для Александра Петровича, но он не берёт трубку. Как мне ему её передать? — сразу же выпалил я в телефон.

— Здравствуй, — ответил Милютин то ли недовольным, то ли очень уставшим голосом. — Подожди немного.

Ждать пришлось примерно минуту, после чего из динамика донёсся голос генерала КФБ:

— Приезжай через два часа в резиденцию Александра Петровича.

— Вы тоже будете там?

— Я здесь с ночи, — ответил Милютин и сбросил звонок.

Времени в запасе было много, и я решил выпить чашечку двойного эспрессо с молоком. Пока кофемашина готовила ароматный напиток, я понял, что хочу есть — это было неудивительно, ведь если не считать утренней чашки кофе, со вчерашнего вечера у меня во рту не было ни крошки. Я полез в холодильник, обнаружил так колбасу и сыр, нашёл хлеб в шкафчике и наделал себе бутербродов.

С тех пор как в квартире стал постоянно проживать Хеду, охраняя портальный маяк, проблем со свежими продуктами в доме не было. Я уже на второй день после приезда охранника выдал ему денег с большим запасом, и эльф следил за наполняемостью холодильника свежими продуктами, регулярно заказывая их на дом из магазинов. Это было в первую очередь в интересах самого Хеду, а свободного времени у него для этого было достаточно.

Когда я прибыл к Романову, у него в кабинете находились Милютин и Валуев. Вид у обоих генералов был невероятно уставшим, Александр Петрович выглядел не сильно лучше.

— Давай только побыстрее, — сказал мне Иван Иванович, после того как все трое выразили мне соболезнование в связи с гибелью отца. — У нас пять минут назад закончилось трёхчасовое совещание.

Вряд ли Романов три часа что-то обсуждал с двумя руководителями КФБ, скорее всего, остальные участники совещания уже разошлись, а Милютин и Валуев остались, чтобы послушать, что же такого я хочу сообщить Александру Петровичу. Я не стал испытывать терпение этих уставших людей и быстро рассказал кесарю и генералам, как Каменский вернул память Дроздову и как адвокат привёл отцу доказательства в пользу самоубийства деда, рассказал, как прошла и чем закончилась наша встреча с бабушкой и отцом.

Ещё я сообщил, что после нашей встречи отец поехал на собрание совета эльфийского ордена, где собирался предложить своим товарищам рассмотреть идею заключения Петербургом конфедеративного договора с Новгородом и Москвой. Несколько раз я акцентировал внимание на том, что отец должен был дать команду о прекращении огня, сказал, что мы с бабушкой не верим в вину Гагарина и считаем, что всё организовал Жилинский. Ещё рассказал о том, как Уваров увёз в неизвестном направлении мою мать и брата с сестрой.