Отверженный VII: Долг
Шрифт:
— Вы забыли, что каган Абылай — друг Романова? — удивилась Виктория Вторая. — И что каганат — союзник России?
— Это сейчас, Ваше Величество, они союзники, — улыбнувшись, ответил Эджертон. — Но ни Романов, ни Абылай не вечны. Когда не станет России, а тюрков возглавит новый каган, с чем он столкнётся в первую очередь? С выбором: или в одиночку противостоять Китаю, мечтающему вернуть себе Восточный Туркестан, или искать нового союзника. Полагаю, тюрки не просто предложат нам союз, а ещё будут готовы пойти на многие наши условия.
— Мне нравится Ваш оптимизм, но,
— Пока, Ваше Величество! Ключевое слово здесь — пока! Абылай — проблема, но мы работаем над решением этой проблемы и скоро её решим.
— Очень на это надеюсь. В последнее время я слышу лишь обещания, а хотелось бы видеть результаты, — не скрывая недовольства, сказала королева Виктория Вторая.
— Вы скоро их увидите, Ваше Величество! — с пафосом ответил герцог Эджертон. — Даю Вам слово!
*****
Всю ночь мне снились какие-то кошмары, я часто просыпался с непонятным чувством, будто мне угрожает опасность. Такого со мной не случалось давно, пожалуй, с моего пребывания в Восточном. Проснувшись в очередной раз, посмотрел на часы — было ровно пять утра. Решив, что для подъёма рановато, я попытался снова уснуть, но вспомнил про предстоящий суд над Жилинским и Уваровым — сон как рукой сняло.
Сон ушёл, но состояние разбитости осталось. Я по привычке надел спортивный костюм и кроссовки, чтобы совершить пробежку по лесу, которая обычно помогала прийти в себя, но быстро передумал покидать территорию имения княгини Белозерской. В сложившейся ситуации это было бы неоправданным и ненужным риском.
Днём ранее бабушка вместе с Каменским дала пресс-конференцию, на которой в том числе заявила, что собирается сама судить и наказывать Жилинского и Уварова. Я не допускал, что кто-то готовится освободить убийц отца и ходит вокруг бабушкиного имения; вряд ли наши пленники были кому-то настолько нужны, но пренебрегать безопасностью было глупо.
В принципе я мог пойти к источнику и там набраться сил, но хотелось именно пробежаться, чтобы ненужные и тягостные мысли просто выветрились из моей головы на свежем воздухе, а тело получило хорошую зарядку перед началом долгого и, скорее всего, непростого дня. И тут я вспомнил о своих новых навыках — в частности об умении открывать самостоятельно портал. Бабушка подарила мне мешочек с магическими кристаллами, амулет у меня всегда был при себе, заклятие я изучил — ничего не мешало мне отправиться в столицу и спокойно пробежаться по набережной Волхова.
Идея устроить пробежку в Новгороде мне понравилась, там мне ничего не угрожало. Я достал мешочек, зачерпнул из него немного кристаллов, подбросил их в воздух и быстро начитал заклинание. Кристаллы заискрились, портальные врата начали формироваться. Примерно через полминуты всё было, и я шагнул в столб из густого тумана.
Хеду не ожидал меня увидеть одного и в такое время. Он вообще спал, но быстро сориентировался, доложил, что на квартире всё в порядке, и спросил, нужна ли мне его помощь. Я ответил, что помощь не нужна, и быстро покинул квартиру.
Утренняя пробежка по набережной получилась замечательной.
Пока бежал, я много думал о бабушке, её пресс-конференции и поднятых там темах — в первую очередь о прекращении гражданской войны. Это было неприятно осознавать, но убийство Жилинским отца приблизило нас к миру. Отец был готов лишь разговаривать с Романовым о полном перемирии, а Каменский уже договорился о прекращении огня и о будущей конфедерации.
Леонид Васильевич, вообще, довольно резво взялся за работу, и было видно, что он ей горит. А ещё не могло не радовать то, что у Каменского после всеобщего собрания была поддержка всей эльфийской аристократии и эльфийского бизнеса, и как следствие этого его приняли практически все простые эльфы. Правление Каменского однозначно было более легитимным, чем правление моего отца и уж тем более — Жилинского. И главное, Леонида Васильевича приняли как главу Санкт-Петербурга военные и спецслужбы.
Петербург и так уже устал от нелепой войны, которая мало кому была нужна, а уж когда финны отправились завоёвывать Карелию, всем стало понятно, кем для чего весь этот конфликт был организован. Но что-то менять было уже поздно — маховики завертелись, все это понимали и готовились к худшему. И вдруг на этом пессимистичном фоне оказалось, что нет, не поздно, ещё можно изменить ситуацию к лучшему, и Каменский пообещал это сделать. И закончить войну. Уставшие простые эльфы просто не могли не поддержать нового лидера.
Бегал я больше часа, затем вернулся на квартиру, быстро принял душ, переоделся, благо в шкафу всегда лежало несколько комплектов разной одежды, и достал мешочек с кристаллами. Но вместо того, чтобы сразу активировать портал, вспомнил про свой столичный телефон и решил проверить, не звонил ли мне кто. У меня уже давно было два номера: старый, который знали все, и который я почти всегда оставлял в Новгородской квартире, отправляясь к бабушке, и новый, о котором знали лишь члены семьи, бабушкины помощники и Романов с Милютиным.
Я включил аппарат. Аккумулятор у него подсел, но заряда хватало, чтобы проверить сообщения о пропущенных звонках, которые должны были поступить мне сразу же после подключения к мобильной сети. Долго ждать не пришлось — секунд через пять телефон запищал, принимая эти сообщения. Я быстро всё просмотрел. Несколько звонков пришли с незнакомых номеров, два от Миланы, три от Кирилла, один от Ани и больше десяти от Глеба, что меня очень удивило.
Перезванивать я никому, конечно же, не стал: семь утра не лучшее время для звонка, да и времени на разговоры у меня не было, нужно было побыстрее вернуться в имение бабушки, пока меня не спохватились. Впрочем, я допускал, что сразу же после моего прибытия порталом Хеду отчитался кому положено.