Ответ Империи
Шрифт:
Сосредоточиться на вопросе языкознания не удавалось. Мешала четверка молодых парней на креслах впереди, оживленно болтавшая о методах стабилизации самодельного экраноплана.
— Слышь, мужики, чего мы мучаемся? У Зерногова есть списанный 'Базальт'. Берусь его восстановить личной комплектухой. За вами датчики. Ну Серый же выточит цилиндры? Тензо делаем по книге.
— Проволочные? Чем возиться, дешевле полупроводниковые по сети заказать.
— Да какая разница, алгоритмы основное. Что в мозги заливать будем?..
'А чего они сами не решат этот трабл с разговорными?' — спросил себя Виктор. 'Интеллекта выше крыши. Может, они эту проблему просто не видят? Колбаса есть, и к этому
Под плащом запикало. Виктор вытащил 'ВЭФ': индикатор виновато моргал надписью 'Зарядите батарею'.
'Долго протянул, по этим временам. Аккумулятор, видать, спецушный.'
В квартире царил полумрак, из приоткрытой двери кухни лился несильный холодный свет, проникавший через окна галереи, и это чем-то напомнило Виктору каюту теплохода, на котором когда-то давно ему довелось путешествовать по Волге. 'Парус' тихо плыл в ночь, и только приглушенный динамик — здесь его, конечно, можно было совсем выключить, но Виктор на всякий случай оставлял тихий звук, чтобы услышать сообщение о той самой войне, о которой ему напоминали на каждом шагу — приглушенный динамик мурлыкал ретро-программу, и неторопливо-романтический ритм танцевального шлягера тридцать девятого 'Я такая, как есть' придавал уверенности.
Не зажигая света, Виктор полез в тумбочку у кровати. Зарядки на месте не было. Куда же он положил ее в прошлый раз? Вроде в секретер… Он откинул полированную крышку-столешницу: зарядка валялась рядом с монитором Домолинии. Четырнадцать дюймов монохрома казались в этом мире каким-то осколком его брошенного дома; воткнув мобильник в зарядку, Виктор секунду помедлил, и щелкнул кнопкой под выпуклым стеклом экрана, чтобы услышать привычный комариный писк строчного трансформатора.
При загрузке всплыл поп-ап: 'Вы получили 1 сообщение'.
'Это, наверное, от Вероники.'
Он представил себе, как Вероника заходит в свою квартиру — интересно, какие у них там квартиры, в этих пирамидах — проходит в кабинет, садится за стол и включает терминал, пытаясь найти в загадочном пространстве тень, с которой она могла бы просто поговорить по душам, излить все, что наболело — одиночество, беспокойство за дочь, которая в ее мыслях все еще бегает по детской площадке, а на самом деле бродит где-то по чужому городу, где нет ни родственников, ни ее, Вероники, знакомых, и как медленно по стенам ползут тени ветвей деревьев из окон, не занавешенных, потому что рука не подымается задернуть тонкую блестящую ткань шторы.
Он торопливо щелкнул по ссылке: в раскрывшемся текстовом окне по центру, словно предупреждение ДОСовского Нортон Коммандера, появился заголовок:
'СООБЩЕНИЕ ТАСС'
Виктор кликнул.
'28 сентября с.г. в ходе экстренного заседания совета НАТО в Брюсселе было принято решение о проведении в ближайшее время военной операции против Югославии под предлогом защиты граждан, якобы подвергаемых преследованиям со стороны ДКХП… '
Дальше, естественно, следовало 'ТАСС уполномочен заявить', и 'в Советском Союзе с осуждением относятся к беспрецедентно враждебным действиям стран-членов НАТО, принявшем решение о неприкрытой агрессии против суверенной страны. Подобные действия несовместимы с высокой
'Сольют югов?' — удивился Виктор. Намеки на то, что пресловутые 'руководители государств' обязаны подумать о неких 'неизбежных последствиях своих безответственных действий' и призывы 'вернуть ситуацию в рамки международного права' выглядели как-то уж слишком отвлеченно.
Он залез на сайт 'Известий'. В общем, все было как обычно, то-есть в основном о достижениях, за исключением все того же сообщения ТАСС и крохотной заметки, что президент Руцкой созвал Совет Обороны. Никаких подробностей о заседании Совета не сообщалось. И вообще было подозрительно тихо.
Взгляд упал на оранжевый 'Турист' на столе-книжке. Ну что ж, послушаем, что враги болтают…
Эфир встретил его воем и клекотом. Виктор тронул ручку настройки: все затихло, затем прорвалась восточная музыка и голос на незнакомом ему языке. Еще движение пальцем — чистая английская речь, музыка, затем в короткую паузу из далеких времен врезался в новую эпоху сильный голос Константина Лаптева по 'Маяку' — 'Цветок, твой дар, храню я…'. Чуть дальше снова непробиваемый вой, тишина, потрескивание грозовых разрядов, заунывный свист атмосфериков… а вот что-то по-китайски. На других диапазонах было точно так же. То ли раньше глушилки работали на десятой доли мощности, то ли включили расконсервированные, то ли построили новые, специально ко времени 'Ч', и теперь запустили, но все западные станции на русском были намертво вырублены, начиная со 'Свободы', 'Немецкой волны' и 'Голоса Америки', и кончая Албанией и Ватиканом. Римский папа, очевидно, здесь не котировался.
Пришлось напрячься со знанием разговорного. Правильный, словно отскакивающий от зубов диктора инглиш от BBC News не забивали ничем; через четверть часа Виктор узнал, что, по данным ЦРУ, в центре ядерных исследований 'Винча' под Белградом успешно ведутся работы по созданию ядерного оружия и ДКХП располагает несколькими зарядами мощностью от единиц до десятков килотонн, которые могут быть применены по крупным европейским столицам. Сообщалось также о расстрелах по приказу ДКХП мирных демонстраций оппозиции и депортациях целых поселений национальных меньшинств в концентрационные лагеря, где заключенные содержатся неделями без пищи и воды; со спутников были обнаружены массовые захоронения жертв режима. О предстоящей операции сообщалось обтекаемо: дескать, мировое сообщество в лице НАТО в ближайшее время примет меры, чтобы принудить (to force) диктаторский режим остановить свои кровавые злодеяния. Чем именно натовцы собрались to force и не выльется ли это в еще большее мочилово, голос из-за бугра скромно умалчивал.
Фединг утишил благородное негодование туманного Альбиона; Виктор попытался поправить настройку и сбил волну. В уши хлынул бодрый спортивный марш времен его детства, 'Вот это и есть футбол'; мужские и женские голоса энергично выводили:
— Сильны мы содружеством,
— Своею стойкостью, волею, мужеством!
Виктор щелкнул выключателем питания.
'Сильны мы содружеством…' Он чувствовал бы себя более спокойно, если бы услышал какие-то резкие заявления, организацию акций протеста, клеймение империалистов, что там еще было положено в СССР в таких случаях. Здесь же было затишье перед боем. Врубили радиопротиводействие… да, еще Виктору показалось, что к вечеру стало больше дружинников. На площади перед театром… никогда их там не видно было на площади перед театром. И флэш-моб 'Космос-наш!' стопудово не стихийный.