Ответ Империи
Шрифт:
— Так вы тут опоздали к началу. Билли по CNN такую мощную речугу толкает…
В самом деле, на экране был Клинтон на трибуне, на фоне американского флага. 'Впрямь, барашек' — мелькнуло в голове у Виктора. Вид у любовника-неудачника был такой, словно у него на лице посидели. Под глазами нависли огромные мешки, верхние веки вспухли, нос повис, как огромная слива, и нижняя губа как-то криво отвисла по диагонали влево, постоянно обнажая нижние зубы. Однако его резкий, скрипучий голос звучал как-то особенно жестко и энергично.
Гаспарян прибавил звук со своего места.
— …Сегодня мы вновь говорим об угрозе демократии. Нет, на этот раз она исходит не со стороны коммунистических режимов. Различные группы в нашей стране, пользуясь демократией, начали борьбу за такие права и привилегии, на которые ранее никогда не претендовали, и эти эксцессы демократии являются вызовом существующей системе правления. Источник угрозы — внутренняя динамика самой демократии в высокообразованном, мобильном обществе, характеризующемся высокой степенью политического участия. Во многих случаях необходимость в экспертном знании, превосходстве в положении и ранге, опыте и особых способностях могут перевешивать притязания демократии как способа конституирования власти…
'Что он несет?' — подумал Виктор. 'Для кого это?.. Стоп. Да он же говорит так же, как Муссолини в 'Доктрине фашизма', только другими словами! 'Фашизм… утверждает, что неравенство неизбежно, благотворно и благодетельно для людей, которые не могут быть уравнены механическим и внешним фактом, каковым является всеобщее голосование.' Только Муссолини рубил с плеча, а этот — с оговорочками: 'во многих случаях', 'могут перевешивать'… Смысл-то один: народ до власти рылом не вышел, вот те, у кого превосходство в ранге, положении, бабле, да, вот они не твари дрожащие, они право имеют. Могут перевешать, а могут и не перевешать…'
— Ну, и как вам нравится? — хмыкнул Гаспарян.
— Если я правильно понял, он хочет демократию принудить к сожительству? Как Монику?
— Долго ли умеючи? Правда, демократия дама почтенная, но тут уж, как у канатоходцев — главное, вниз не глядеть… Короче: предлагается восстановление контроля над банками, как при Рузвельте, а через систему кредита — и над другим бизнесом. Создается совет губернаторов, якобы орган консультативный, но на самом деле — координировать силовиков для борьбы с массовыми акциями протеста. То-есть, не допустить, как у вас, майданной демократии. Ну и принятие 'Национального Акта', который резко расширяет права правительства на сбор информации о частных лицах и бизнесе. Причем собирать могут не только по вопросам госбезопасности, а вообще на лиц, которые могут умышленно или по халатности нанести значительный ущерб.
— Вредителей, что ли, сажать будут?
— Именно. Предусмотрено превентивное заключение по внесудебным решениям.
— И как же это все через конгресс протащат? Конституцию у них пока никто не отменял.
— Для давления на конгрессменов после выступления будет устроен телефонный и Интернет-опрос.
— И что, американцы проголосуют? Это же бред какой-то.
— Похоже, это ход конем. Клинтон предложил сталинизм, сейчас американский народ красиво от него откажется, и Билли скажет: my fellow Americans, вы сами сделали этот выбор, я исполняю вашу волю и будем
— Хочу кофе, — призналась Светлана, — а то промерзла, сыро, и с этими покойниками дрожь пробирает. Я сама заварю.
Она прошла за креслом Виктора, случайно, а, может, и не совсем случайно коснувшись своими тонкими пальцами его плеча. Он обернулся направо, наблюдая, как Светлана грациозно управляется с кофематом; теплый пуловер сегодня как-то по особенному соблазнительно обтягивал ее бюст, а ямочки на подколенках, затянутые в шоколадную лайкру, дышали затаенной слабостью. А может, ему так показалось. В конце концов, почему бы после мировых катаклизмов просто не посмотреть на красивую женщину.
По CNN тем временем пошли комментарии и мнения людей из толпы на улицах. Инициативу Клинтона однозначно не поддерживали. 'Демократия', 'ценность', 'нельзя отказываться' и все такое прочее. Короче, массовая обработка общественного мнения. Разве что мультиков не успели наготовить.
— Ну вот, — с удовольствием потер руки Гаспарян, — распад глобального мира произойдет в назначенное время. Клинтону нужна только реакция масс, как и Руцкому. Массы диктуют волю власти, а массам такое всегда приятно. Сейчас начнут передавать данные.
Внизу кадра показались быстро сменяющиеся цифры; Виктору показалось, что это чем-то похоже на СМС-голосование в телешоу. Впрочем, это и было телешоу.
— Ваш кофе, Виктор Сергеевич.
— Большое вам спасибо. Принять его из ваших заботливых рук особенно приятно.
— Что-то вы решили на меня психологически влиять, — ее большой, но чувственный рот растянулся в загадочной улыбке, — к чему бы это… Ой, смотрите! Смотрите!
Ее глаза, широко раскрытые от удивления, устремились на экран. Виктор обернулся влево.
Количество голосов 'ЗА', что была в первые минуты опроса ничтожно малой, догнало количество 'ПРОТИВ'; обе величины продолжали свой бег, поочередно вырываясь одна вперед другой и снова выравниваясь нос к носу.
— Вот вы сейчас видите случайное событие, — пояснил диктор, — видимо, было протестное голосование крупной социальной группы…
Цифра 'ЗА' подпрыгнула вверх и пошла на отрыв, спокойно, уверенно; через пару минут разрыв уже был в разы.
Второй стаканчик в руках Светланы наклонился, и кофе чуть не пролился на стол; Виктор вовремя подхватил пластмассовую посудинку и переставил на ее рабочее место.
— Виктор Сергеевич, — несколько ошеломленно спросил Момышев, — вы как-то связаны с этим? С результатом?
— Это как это? Я думал — это вы делаете?
— Это не мы делаем, — каким-то сухим тоном произнес Гаспарян. — У нас в планах было обрушить доллар и… Ну вы же знаете, вы же начали работать в программе строительства постглобального мира.
Цифра 'ЗА' продолжала убегать; судя по общему числу волеизъявившихся, исход опроса был предрешен. Телеведущие растерянно обменивались мнениями. Виктор понял, что перед его глазами вершится очередная развилка истории.