Ответ знает только ветер

Зиммель Йоханнес Марио

— То есть — доброму Боженьке.

— Хорошо, назовем Его так. — Мы разговаривали очень громко из-за шума волн. Их рокот не умолкал ни на минуту. Официантка с улыбкой, словно намертво приклеенной к лицу, подала нам буйабес. Рыбная похлебка оказалась целым набором блюд. Сначала она поставила на стол супницу с прозрачным бульоном. За ней на огромном блюде последовали все виды рыб и морских животных. На третьей тарелке располагались лангусты. В плетеной корзиночке пожаловали поджаренные ломтики белого хлеба. Анжела подсказала мне, что эти ломтики надо помазать похожим на горчицу золотисто-желтым соусом, тоже стоявшим на столе. Соус назывался «Руй».

Анжела положила в мой бульон

мелко нарезанные кусочки рыбы, а я капнул на поджаренные ломтики хлеба немного соуса, подождал, пока он впитается, а откусив, стал хватать ртом воздух. Ничего более острого я в жизни не едал. Пожар во рту удалось потушить глотком холодного пива. Мы оба поглощали еду с такой жадностью, будто постились годами. Таксист был прав, буйабес оказался и впрямь шедевром поварского искусства. Я смотрел на аппетитно жующую Анжелу, потом поворачивал голову в сторону моря и глядел на бешеные черные волны с серебряными гребешками пены, и рокот волн звучал музыкой в моих ушах.

— Еще немного бульона и рыбы, да? — спросила Анжела.

— Не возражаю, — ответил я и смотрел, как она наполняет мою тарелку.

— Как твоя нога?

— Все в порядке.

С моей ногой в самом деле все было в порядке — с некоторых пор.

6

Около десяти вечера мы поехали домой. Анжела вела машину по прибрежному шоссе, где движение все еще было очень оживленным. Фары встречных машин сильно слепили глаза.

Перед нами очень медленно и осторожно ехал «ситроен».

— Этот тип сведет меня с ума, — сказала в сердцах Анжела после бесплодных попыток его обогнать. — Он наверняка пьян в стельку. Потому и ползет как черепаха. Погоди, сейчас, я надеюсь, получится.

Она начала обгонять. Когда мы поравнялись с «ситроеном», он вдруг поехал быстрее. А навстречу мчалась какая-то машина, испуганно замигавшая фарами.

— Черт его побери! — вырвалось у Анжелы, судорожно нажавшей на тормоза. Тут все и случилось. Педаль провалилась. Машина резко вильнула в сторону и перестала слушаться руля, она слегка задела «ситроен» и понеслась влево, к морю. Я не произнес ни слова, Анжела тоже молчала, только отчаянно крутила руль. Все напрасно. «Мерседес» продолжало нести на той же скорости. Встречная машина вильнула на левую сторону шоссе и теперь неслась прямо на «ситроен». Тот едва увернулся, перескочив на чужую полосу, обе машины проскочили мимо друг друга, отчаянно сигналя. Встречная машина оказалась рядом с нами — так близко, что я увидел три искаженные ужасом лица в ее салоне. Едва не протаранив эту машину, «мерседес» вдруг круто свернул влево, перескочил через бровку тротуара и со страшным скрежетом рухнул вниз — на песчаный пляж, прямо в рокочущие волны. «Мерседес» пополз вперед — его стало затягивать на глубину. Тут по меня дошло, что волны могут вынести нас в море. Анжела выключила зажигание. Машину бросало то вперед, то назад. Вода доходила уже до окошек.

— Выходи! — завопил я.

— Дверца не открывается, — ответила Анжела удивительно спокойно.

Моя тоже не открывалась. Давление воды было слишком сильным. Я изо всех сил навалился на дверцу, от напряжения сердце, казалось, вот-вот выскочит из груди. Мне удалось немного приоткрыть дверцу. Вода хлынула в салон. Но зато дверцу, по крайней мере, можно было открыть. Я сгреб в охапку Анжелу, почему то скорчившуюся на сиденье, и потащил ее вон из машины. Я оказался по пояс в воде — волны в самом деле тут же свалили меня с ног. Наглотавшись соленой воды, я все-таки встал на ноги. Где же Анжела? Вон она! Голова ее свешивалась из окошка машины, захлестываемой волнами. Она была без сознания. Я попытался было вытащить ее наружу.

Но она была тяжелая, слишком тяжелая. Сил моих не хватило. И меня все время валило с ног под напором набегающих волн. Я поддерживал голову Анжелы над водой и чувствовал, что силы меня покидают. Наверху, на шоссе, остановились две машины. Из них выскочило несколько мужчин. Они бегом спустились к воде и пробились ко мне сквозь волны. Совместными усилиями нам удалось вытащить Анжелу из машины и отнести вверх по склону на шоссе. Водитель одной из машин сказал: «Я вызову полицию из ближайшего бистро» — и рванул с места. Мы положили Анжелу на тротуар. Она лежала на одеяле, которое второй водитель принес из своей машины, и быстро пришла в себя.

— Роберт! — Она смотрела на меня расширенными от ужаса глазами. — Что это было? Я только нажала на тормоз, и машину повело. Я всегда так осторожно вожу машину. И еще никогда…

— Да, Анжела, да-да, конечно, все так. Но ведь обошлось же.

— А если бы не обошлось! Роберт, я чуть не погубила нас обоих! — Ее начало трясти. Я завернул ее в одеяло и стал гладить по щекам и волосам.

— Ну, все уже позади, — повторял и повторял я без конца. А на шоссе тем временем остановилось уже много машин, и вокруг нас собралась толпа любопытных. Через десять минут примчалась машина из Канн с тремя полицейскими в форме. Все трое выскочили из машины.

— Как это произошло? — спросил меня один из них. Второй просто стоял рядом с ним, а третий потребовал, чтобы любопытные разъезжались, так как шоссе было узкое. Я рассказал, как все было.

— Вы пьяны?

— Нет.

Он вытащил стеклянную пробирку в нейлоновом мешочке.

— Подуйте в нее, не то придется сделать анализ крови.

— Пожалуйста, могу и подуть, только за рулем сидел не я.

— Машину вела эта дама?

— Да, — сказала Анжела.

Они дали нам обоим подуть в пробирку, а потом посветили фонариком на кристаллы, лежавшие на ее дне.

— Легкий налет зеленого цвета в обоих случаях, — сказал первый полицейский.

— Мы выпили пива за ужином, — сказал я.

— А я и не сказал, что вы пьяны. Но как могло такое произойти?

— С машиной что-то не в порядке, — подала голос Анжела. — Все было в порядке до остановки у ресторанчика «Тету». А вот потом…

Только тут я вспомнил.

— Это дело рук того парня!

— Какого парня?

Я рассказал о том парне в Хуан-ле-Пене, который пытался что-то сделать с левым передним колесом «мерседеса», но я его спугнул.

— Может, он что-то испортил в машине, пока мы ужинали? — спросил я.

— Что дает вам основания это предположить?

— Меня зовут Роберт Лукас.

— Ну и что из этого следует?

— Не можете ли вы по рации сообщить комиссару Русселю о том, что тут с нами произошло?

— Русселю? Вероятно, вы тоже занимаетесь тем делом, которое…

— Да.

— Ах ты, черт побери! — Полицейский побежал к своей машине и что-то сказал. Потом вернулся к нам:

— Комиссар был еще в Центральном комиссариате. Сейчас он приедет.

Тягач приехал спустя несколько минут. Двое механиков прикрепили буксирный трос к задней оси «мерседеса», за это время погрузившегося еще глубже. Потом они вернулись к тягачу и включили лебедку. Трос натянулся, «мерседес» вылез на берег. Они поставили его на шоссе. Анжела мало-помалу пришла в себя. Она стояла рядом со мной, закутавшись в одеяло. Когда механики принялись осматривать «мерседес», — полицейские тоже в этом участвовали, — со стороны Канн на большой скорости подлетел черный «пежо» и затормозил возле нас. Из него выскочили Руссель, Лакросс и Тильман. Я представил Тильмана и Русселя Анжеле. С Лакроссом она уже была знакома.