Ответ знает только ветер
Шрифт:
— Нельзя называть меня прорицательницей, — начала она. — А все это делают. Но я не прорицательница. Я медиум. В детстве у меня было воспаление мозговой оболочки, из-за этого я плохо училась в школе и всегда была последней ученицей в классе. Наконец меня обследовал врач-невропатолог, потому что я постоянно жаловалась на голову. Невропатолог сказал моей матушке, что я — медиум и на всю жизнь им и останусь. Для медиума не имеет значения, сколько ему лет. Мне сейчас восемьдесят шесть. Разве вы могли бы подумать?
— Никогда, — решительно заявила Анжела.
— То, что
— Мсье, вы не из здешних мест, — сказала мадам Берни. — Но вы останетесь здесь. Навсегда.
— Когда? — спросила Анжела дрожащим от волнения голосом.
— Прошу вас! — поморщилась мадам Берни. Но все же ответила на вопрос: — Еще в этом году. Но вы не свободны, мсье… Я вижу какую-то женщину в далеком городе… Ведь вы женаты, верно?
— Да.
Янтарная кошка замурлыкала. Снизу глухо донесся рокот уличного движения с бульвара Карно.
— Но вы оставили свою жену… И никогда к ней не вернетесь… И никогда ее больше не увидите…
Я взглянул на Анжелу. Она казалась совершенно зачарованной и вряд ли даже заметила мой взгляд. Она просто ела глазами ясновидицу, которая довольно монотонно продолжала:
— Нет, никогда вы больше не увидите свою жену… Есть другая женщина, рядом с вами… Эта женщина любит вас, и вы ее любите… Вы будете вместе… да… вместе… — Она запнулась. Я заметил, что ее ногти посинели. Это произвело на меня большое впечатление. Мадам Берни с трудом выдавила:
— Ничто не сможет вас с ней разлучить… Я вижу очень много денег…
«Ну и ну», — подумал я.
— Да-да, вы получите очень много денег за какое-то дело…
— За какое именно?
— Оно покрыто мраком, я не могу его разглядеть… Я так стараюсь… — Жилки на ее висках бились сильнее, чем прежде, а ногти стали почти черными. — Я вижу силуэты… мертвых тел… Убитые… И рядом много денег, много денег для вас, мсье… Я вижу белые халаты… Очень много белых халатов… В этом году умрет один человек, и это даст вам возможность соединиться со своей возлюбленной… Так соединиться, что никто и ничто не сможет вас больше разлучить… Я вижу счастье, очень большое счастье… И дождь… сильный дождь… И кладбище… Не могу его разглядеть, слишком сильный дождь… Кого-то хоронят… А вот и вы, мсье, под дождем…
— И все это произойдет еще в этом году? — спросил я и подумал, что Карин — вполне здоровая женщина, неужели с нее станется покончить с собой? Нет, это не Карин. Умирают ли от ампутации? Но ведь по ее словам выходит, что я должен быть свободен и счастлив после этой смерти! Значит, умру не я и не Анжела.
— А кто этот человек,
— Этого я не знаю… — Мадам Берни вновь провела своей рукой по моей. — Вы имеете дело с расследованиями?
— Какие расследования вы имеете в виду?
— Такие, какие проводит полиция, только в полиции вы не служите.
— Да, — обронил я.
— Вам больше не понадобится участвовать в таких расследованиях. У вас будет достаточно денег, очень много денег, о да… Этот человек, который умрет… Подождите-ка… Я вижу улицу… И автомашину…
— Несчастный случай?!
Она открыла глаза. Щеки ее ввалились.
— Не могу этого сказать. Извините, подождите минутку, мне это в самом деле стоит больших усилий. — Она встала из-за стола, налила воды из графина в стакан и жадно выпила. Через несколько минут она пришла в себя. Ее ногти опять стали нормального цвета. Теперь пришла очередь Анжелы положить руку на стол.
— Мадам, вы из здешних мест… Здесь и останетесь… О Боже! Вы и есть та женщина, которая соединится с мсье!
— Уже в этом году?
— Уже в этом году, — твердо сказала мадам Берни. — И на вечные времена… Я вижу большой праздник… Музыка… Много людей в нарядной одежде… Они что-то празднуют… А вот и фейерверк… Я вижу вас обоих… Вы очень счастливы… Вы слишком много курите… Мадам, берегитесь дождя… В дождь легко может случиться всякое…
— С машиной?
— И с машиной тоже… Вы одиноки, свободны… Опять появился этот человек, который умрет, я не могу его разглядеть… И опять много белых халатов… Операционный зал… Смерть, которая открывает дорогу для вас обоих… — Я увидел, что ногти мадам Берни опять посинели. — Я вижу маленькую церковь… И в ней вас обоих… Из воды вытаскивают машину… За рулем сидит мертвец…
— Это тот самый человек, который…
— Этого я не могу разглядеть… Много полиции… Ваше имя начинается на букву А?
— Да…
— Дождь… Дождь… Вам надо остерегаться дождя… Ваше счастливое число — тринадцать…
Вот это да, подумалось мне. Мадам Берни практически предсказала Анжеле то же самое, что мне. Уже в этом году мы с ней соединимся навеки.
В заключение она предложила мне вытянуть карты из различных колод.
— Это нужно мне только для проверки — правильно ли я все разглядела, — сказала она. Я вытянул несколько карт из разных колод. На них были странные рисунки и знаки, которых я никогда не видел. Одна карта все время повторялась, и мадам Берни сказала, что это — карта смерти. Когда карты стала вытягивать Анжела, карта смерти тоже все время повторялась.
После этого аудиенция закончилась. Мадам потребовала пятьдесят франков. Она попрощалась с нами как бы машинально, вид у нее был смертельно усталый. Мы спустились вниз в дребезжащем лифте и поехали на машине в «Мажестик». В «нашем» уголке мы распили «нашу» ежевечернюю бутылку шампанского, и Анжела вернула на палец обручальное кольцо.
— Я совершенно потрясена, — сказала она. — Ты тоже, Роберт?
— Да, — ответил я, рассеянно глядя на Круазет с его пальмами и цветниками и морем на заднем плане. — Я тоже потрясен.