Ответный удар
Шрифт:
— Ну?
— Ну… меня послала к вам женщина, живущая напротив, — ответил Гольдфарб.
Больше всего хозяин квартиры номер 24 походил на главаря разбойников: густая черная борода, военная фуражка и гражданская одежда. Кроме того, он производил впечатление человека, которого лучше не раздражать. Гольдфарб порадовался, что не забыл по дороге пароль для Ривки Русси; без него громила спустил бы Дэвида с лестницы. Он правильно сделал, что тщательно подготовился к операции.
Громила
— Значит, вы английский кузен Русси, не так ли? Можете называть меня Леон.
— Хорошо. — Пожатие Леона оказалось очень крепким.
Дэвид отметил, что, хотя польский еврей и назвал себя Леоном, на самом деле, он вполне мог носить какое-нибудь другое имя. Еще одна деталь из шпионских романов — и необходимая предосторожность.
— Не стойте в дверях, проходите, — предложил Леон. — Никогда не знаешь, кто шатается в коридоре. — Он закрыл за Гольдфарбом дверь. — Снимайте рюкзак, похоже, весит он немало.
— Благодарю, — сказал Гольдфарб. Квартира показалась ему еще более пустой, чем у Ривки. Лишь матрас на полу свидетельствовал о том, что здесь живут люди. — Мойше все еще в Лодзи? — Леон наверняка более информирован, чем Ривка.
— Да, в тюрьме номер один на Францисканской улице, — ответил Леон, — нацисты назвали ее Францштрассе. Точно так же они переименовали Лодзь в Лидсманштадт. Иногда мы и сами называем улицу Францштрассе, поскольку это название красуется на доме, стоящем напротив тюрьмы.
— Тюрьма номер один? — спросил Гольдфарб. — А сколько их здесь всего?
— Много, — ответил Леон. — Нацисты не только убивали, но и любили сажать людей за решетку.
— А вам известно, в какой части тюрьмы содержится Мойше? У вас есть план тюрьмы?
— Ну, а кто, по-вашему, превратил здание в тюрьму? Немцы не стали сами пачкать руки, — усмехнулся Леон. — Да, конечно, у нас есть планы. И мы знаем, где именно сидит ваш кузен. Ящеры не подпускают к нему евреев — успели кое-чему научиться — однако, они еще не знают, что часть поляков на нашей стороне.
— Иногда я чувствую себя полным идиотом, — заметил Гольдфарб. — Ящеры лучше относятся к евреям, чем немцы, но с точки зрения всех остальных инопланетяне самые настоящие чудовища, поэтому представителям других стран приходится работать заодно с немцами. Да и поляки не слишком любят евреев, но к ящерам относятся еще хуже.
— Да, ужасная путаница, — согласился Леон. — Остается только радоваться, что мне не нужно в ней разбираться. Вы хотите видеть планы — я вам их покажу. — Он вышел в соседнюю комнату и вернулся со связкой бумаг.
Гольдфарб развернул их и увидел, что перед ним
— На крыше стоят пулеметы, — показал Леон. — Вот здесь и здесь. Вам придется их нейтрализовать.
— Да, — тихо ответил Гольдфарб. — Пулемет может проделать здоровенную дыру в наших планах, не так ли?
Возможно, Леон в первый раз столкнулся с английским юмором. Он расхохотался.
— Проделать дырку в нас, вы хотите сказать, точнее, много дырок. Предположим, мы справимся с пулеметами
— В противном случае, нам там нечего делать, — перебил его Дэвид.
— Именно, — кивнул Леон. — Итак, предположим, что с пулеметами мы разобрались. Вы должны были принести с собой подарки. Вам это удалось?
Вместо ответа Гольдфарб развязал потертый польский военный рюкзак, который захватил с собой из Англии. Никто не обращал на него внимания. Почти половина людей на дорогах носила точно такие же — у других были очень похожие мешки немецкого или русского производства.
Леон заглянул внутрь и разочарованно вздохнул
— Выглядит довольно скромно, — с сомнением заметил он
— Их не слишком удобно заряжать, но на близком расстоянии они прекрасно делают свое дело. Я их испытывал. Поверьте мне отличное оружие, — заявил Гольдфарб.
— А это еще что такое? — Леон показал на какие-то трубки рычаги и пружину, больше похожую на рессору от грузовика
— Механизм, чтобы ими стрелять, — ответил Гольдфарб — Его специально сделали разборным, чтобы из рюкзака ничего не торчало. Все вместе называется пехотный противотанковый гранатомет — ППГ. — Последние слова он произнес по-английски
Леон узнал слово «противотанковый» и покачал головой.
— В тюрьме нет танков, — заявил он.
— Буду только рад, если вы не ошибаетесь, — сказал Гольдфарб. — Но снаряд, который сделает дыру в броне танка, пробьет здоровенную брешь в стене здания.
Гольдфарбу показалось, что впервые за весь разговор ему удалось произвести на Леона впечатление. Человек из подполья (Гольдфарбу вдруг представилось, как Леон выходит из лондонской подземки) задумчиво подергал бороду.
— Может быть, вы правы. Какова дальность его стрельбы?
— Две сотни ярдов… или метров.
Будь повнимательнее, — сказал себе Гольдфарб, — в противном случае ты можешь себя выдать — здесь все пользуются метрической системой.
— Ну… должно хватить. — Ироническая улыбка Леона показала, что он заметил оговорку Гольдфарба. — Вы хотите взглянуть на тюрьму, прежде чем ее атаковать?
— Пожалуй, не помешает. Я ведь должен знать, какую задачу мне предстоит решить, не так ли?