Ответственность «элит», или Кто нас довел до жизни такой

Часто приходится слышать и читать, что путь общественно-политического развития, по которому пошла Россия после избавления от власти коммунистов, фактически безальтернативен. Аргументы в защиту этого тезиса приводятся серьезные и, несомненно, заслуживающие внимания. Дескать, с авторитаризмом, который нынче прочно укоренился на российских просторах, никакой другой способ управления

государством (пользуясь терминологией еще в недавнем прошлом важного путинского сановника Владислава Суркова – «лайфхак властвования») конкурировать не мог по целому ряду причин. Главная из которых – народ-богоносец, тщательно отфильтрованный семьюдесятью годами советской власти, отчасти инфантилен, отчасти архаичен и не способен осознать себя полноценной политической нацией, что и повлекло за собой фактический отказ от «народного суверенитета». Конституционная формула «народ является единственным источником власти» осталась на бумаге и никаким реальным содержанием не наполнилась.

Отсюда и та легкость, с которой действующий режим, невозмутимо и отчасти даже демонстративно игнорируя демократические принципы, выстроил полностью имитационную общественно-политическую систему, единственная цель которой – надежное обеспечение несменяемости власти. А народ в условиях роста жизненного уровня, обеспеченного благоприятной внешнеэкономической конъюнктурой (в первую очередь – заоблачными ценами на углеводороды), не просто благожелательно воспринял переход от условно демократической модели государственного устройства (ельцинской) к реально авторитарной (путинской), но даже и поддержал его, делегировав все управленческие функции узкой группе лиц. (На самом деле – одному человеку.)

Но какова в этом переходе роль социальных групп, занимающих лидерские позиции в различных сферах жизни – общественно-политической, деловой, научной, культурной?

Собственно говоря, так я себе задачу и сформулировал – попробовать проанализировать поведение российских элит в ключевые моменты новейшей российской истории. Причем еще задолго до лета 1999 года, когда кадровое решение о ельцинском преемнике предопределило развитие России по крайней мере на два десятилетия вперед.

Понятно, что сам термин «элита» в отношении той или иной социальной группы российского общества воспринимается отнюдь не однозначно и носит достаточно условный характер. Поэтому сразу хочу оговориться, что та классификация, которая я предлагаю в этой книге – вовсе не истина в последней инстанции. Она лишь необходима для того, что выделить главенствующие социальные группы, чья ответственность перед (извините за пафос) историей по очевидным причинам выше, чем у остальной части населения. И хотя группы эти в разные моменты обладали разным набором инструментов влияния, но в любом случае он, набор этот, был всегда шире и богаче, чем в целом у народа.

Понятно, что в ельцинскую и путинскую эпохи выделяются различные элитные группы, но и внутри самих лидерских сообществ время от времени происходят глобальные трансформации. Скажем, такая крайне важная часть элиты, как «крупный бизнес», с приходом Путина претерпела радикальные изменения в кадровом составе. Коренным образом изменилась и ее роль в формировании политики государства.

Думаю, анализ поведения различных привилегированных сообществ резонно начать с президентской кампании 1996 года.

Я не ставлю своей целью кого-то обличать, выносить приговоры или делать однозначные выводы. Я лишь хочу максимально объективно рассмотреть исторические развилки последнего времени с точки зрения поведения элитных групп, их возможностей влиять на ситуацию… Ну и немного пофантазировать о том, как могли бы развиваться события в нашей стране, если бы в те или иные моменты те или иные лидерские сообщества выбирали другие модели поведения.

Умные люди говорят, что каждый автор должен примерно представлять себе своего читателя. Я довольно долго думал об этом, и вот какие образы и картины уже прочно укоренились в моей голове. Вообразите себе бескрайнюю пустыню (ну или степь – без разницы), посередине которой установлен невероятных размеров чан, и не видно ему ни конца ни края ни в какую сторону. И весь он до краев заполнен нечистотами, и даже непонятно, откуда их столько взялось. А внутри чана люди, миллионы людей. Они там живут, растят детей, строят карьеры, добиваются успеха, влюбляются, ссорятся, совершают разные поступки. И подавляющее большинство уже даже и не осознает, что живет в таких странных и, прямо скажем, антисанитарных условиях, –

пообвыкли. Конечно, некоторые иногда покидают чан – ездят в командировки или в отпуск. И там, в другом мире, их порой посещают разные беспокойные мысли. Но потом они возвращаются и забывают о том, что их беспокоило.

Но есть и другие. Те, которым вопрос «почему мы живем в дерьме?» сверлит голову более или менее постоянно. Они хотят понять, как так вышло, что мы все оказались в этом зловонном чане. Неужто это наша российская вековая обреченность, или всё же есть конкретные причины, приведшие к столь печальному результату? А еще эти люди отчетливо осознают, что без выяснения причин любые попытки очистить чан окажутся безрезультатными. Вот это и есть мои читатели! Цель книжки – хотя бы отчасти удовлетворить их интерес. Попробовать ответить на извечный русский вопрос: как мы докатились до такой жизни?

Сегодня мало кто помнит, но важным условием залоговых аукционов был пролонгированный процесс приватизации, в котором отчетливо просматривается политическая составляющая. То есть частные финансово-промышленные группы, участвовавшие в тех процедурах, кредитовали правительство и получали в залог акции государственных активов, но право распоряжаться акциями предоставлялось им только после того, как государство отказывалось возвращать кредиты. То есть уже после выборов 1996 года. Таким образом, победители залоговых аукционов сами становились заложниками актуальной политической ситуации, прекрасно осознавая, что победа Геннадия Зюганова будет означать слом всей схемы. Другими словами, олигархи были кровно заинтересованы в победе Бориса Ельцина, что и предопределило их безусловную поддержку действующего президента.

В конце 1995 года Минфин России подписал целый ряд кредитных договоров, которые передавали под контроль таких компаний, как ОНЭКСИМ, МЕНАТЕП, «Ренессанс-Капитал» и ряда других ключевые ресурсодобывающие структуры, сформировавшиеся еще в советские времена. На этом этапе две мощные элитные группы, назовем их условно «младореформаторы» и «олигархи», выступили единым фронтом, на который и смогла опереться власть в ходе президентской предвыборной кампании 1996 года. Олигархи являлись бенефициарами приватизационных процедур середины 90-х, а экономический блок правительства – идеологом и оператором всей этой кампании.

Главное «достижение» путинизма – создание имитационной политической системы, в принципе не предусматривающей никакой настоящей конкуренции. В двухтысячных годах любой нормальный, даже минимально интересующийся политикой человек на вопрос, имеет ли, например, Государственная Дума реальное политическое влияние на ситуацию в стране, лишь криво усмехнется. Примерно такая же реакция последует на вопрос о чистоте и прозрачности выборов каких угодно уровней.

Но в середине девяностых всё еще было по-другому. Этот первый период посткоммунистического развития России по крайней мере на начальном своем этапе обладал реально действующими государственными и общественными институтами, а политическая жизнь российского государства проистекала в условиях жесточайшей конкуренции. Страна училась жить, опираясь на демократические принципы, на незыблемость процедур. Сегодня гражданину России сложно себе это представить, но, например, думские выборы 1995 года провели честно, без каких-либо фальсификаций и подтасовок. И это притом что положение Кремля было совсем незавидным, а популярность властей постоянно снижалась.

По данным ВЦИОМа одобрение работы Бориса Ельцина на посту президента РФ за один год (с сентября 1994 года по сентябрь 1995 года) сократилось ровно вдвое и составило всего чуть более 14 %. А больше половины респондентов уже подвергали сомнению целесообразность демократических преобразований. Они констатировали, что «лучше, если бы всё в стране оставалось так, как было до начала перестройки в 1985 году».

Тут еще важно отметить, что в правящем истеблишменте не было единой точки зрения на целесообразность проведения этих выборов. Дело в том, что, согласно временным положениям Конституции 1993 года, Госдума 1-го созыва должна была просуществовать всего два года. Разумеется, не жаждали очередных выборов и сами депутаты. Причем многие из них опасались, что в случае победы левых сил Кремль может пойти на самые крайние меры. (Память о кризисе 1993 года, закончившемся силовым противостоянием, была еще очень свежа. Заверения в том, что в этот раз Борис Ельцин не станет палить по парламенту из танков, убеждали не слишком многих.)