Отвор трава
Шрифт:
Оценив пугающие перспективы, Кайлен тяжело вздохнул и решил:
— Поедем сразу после завтрака.
Глава 5
Кайлен все-таки успел, невзирая на завтрак: в гостиной Штефанов стояла изрядная толкотня из домочадцев, врача и капитана Фаркаша, который опрашивал свидетелей на пару с бойкой девицей-сержантом по фамилии Гицэ. Она была единственной женщиной в полицейском участке Кронебурга, за исключением приходящей поломойки, и поэтому всегда старалась изо всех сил, чтобы показать, что справляется с работой не хуже мужчин.
Иногда
О народе холмов и говорить нечего: по мнению любого из них, женщины отличались от мужчин, в основном, только тем, что могли рожать детей. А поскольку это среди народа холмов случалось крайне редко, в остальное время различиями можно было пренебречь всегда, когда речь не шла о соитии, а изредка — и в этом случае тоже.
Последний факт сержанта Гицэ, конечно, вряд ли порадовал бы, как и в целом взгляды на телесную близость, распространенные среди народа холмов, которые капитан Фаркаш характеризовал не иначе как «препохабные». Но в остальном — Гицэ эти знания, пожалуй, успокоили бы, только поделиться ими не давал Пакт, он вообще очень многое не давал делать.
— Доброе утро, Неманич, — поздоровался с Кайленом Шандор, едва его заметил.
— Доброе, — согласился Кайлен, — ведь вы сегодня без Мунтяну!
— Мунтяну мы с вами еще обсудим… потом.
— Надеюсь, он здоров! — преувеличенно жизнерадостно ответил Кайлен.
— В полном порядке… пока что.
— Какая радость!
— Вы лучше со вдовой идите поговорите, Неманич, — тихо сказал ему Шандор. — Она в истерике, мы от нее ни слова внятного добиться не можем.
— А ты мне тело потом дашь посмотреть? — тут же принялся торговаться Кайлен.
— Да все я вам дам, и тело, и место преступления, только сперва показания возьмите. Я Гицэ позову сейчас, чтоб записала…
— Нет уж, ты лучше сам запиши, — ехидно усмехнувшись, возразил Кайлен. — Если не хочешь, чтобы я тебе сержантов соблазнял в рабочее время.
— Да чтоб стрыгои ваши штучки-дрючки побрали, — выругался Шандор.
Чтобы добиться чего-то от женщины в таком состоянии, в каком находилась Ана Штефан, нужен был эбед. Это капитан прекрасно знал и ровно о том Кайлена и попросил. Вот только запамятовал впопыхах, что повлияет он на всех женщин, находящихся поблизости. И сержант Гицэ, с высокой вероятностью, не записывать будет, а таращиться на Кайлена очарованным взглядом.
Так что они оставили Гицэ допрашивать служанку и отправились ко вдове без нее.
Доктор уже успел выдать Ане успокоительных капель, так что она не рыдала или что-то в этом роде, а просто смотрела в окно с безучастным видом, сидя в кресле.
— Здравствуйте, — тихо сказал Кайлен и уселся на стоящую рядом с креслом
— Ласло?.. — взгляд Аны сделался осмысленным и сосредоточился на Кайлене. — Думаете, это… вот это… — она нервно повела рукой в неопределенном направлении, — … связано?..
— Возможно, я пока не могу быть ни в чем уверен, — все так же тихо и очень спокойно ответил Кайлен и взял вдову Штефан за руку, пристально глядя ей прямо в глаза. Так всегда было проще, вместе с прикосновением. И ни в коем случае не отводя взгляда. — Для того, чтобы понять точно, мне требуется собрать больше сведений, и для этого мне очень нужна ваша помощь…
— Хорошо… я… что именно вам нужно?.. — неровно вздохнув, спросила Ана.
— Да как вы это делаете?.. — очень тихо пробурчал себе под нос Шандор, стоящий за креслом с блокнотом в руках. Вдова его вряд ли услышала, а вот Кайлен — вполне.
Не то чтобы Шандор не знал, как. Это был возглас тихой беззлобной зависти к тому, чего он сам не мог. А жители холмов — могли как нечто само собой разумеющееся: совершенно любые их чувства и переживания, так или иначе, воздействовали на окружающих людей и животных. Если кто-то из добрых господ радовался, остальные радовались вместе с ним, если злился — все вокруг или тоже злились, или пугались, сильнее, чем напугались бы гнева человека.
А когда кто-то из народа холмов нарочно хотел произвести определенное впечатление, действие эбед усиливалось в разы. И, в придачу к этому, чем сильнее был эбед, тем более притягательным казался его источник. Так родились все легенды о невероятной завораживающей привлекательности народа холмов. Которая между ними самими ничуть не была сильнее обычного, это было лишь средство общения. Они ощущали эмоции друг друга, но под очарование и влияние, в отличие от людей, не подпадали.
Кайлену сейчас было нужно, чтобы Ана Штефан успокоилась и сосредоточилась, так что он сам старался быть самым спокойным и сосредоточенным существом во всем Кронебурге — и держал все ее внимание на себе, неотрывно. Фаркаша, стоящего рядом, вдова в эту минуту почти не замечала.
— Я задам вам несколько вопросов, постарайтесь на них ответить точно, как можно подробнее, ничего не упустив, — попросил Кайлен. Ана покивала, глядя на него так же неотрывно, как он на нее. — Не случалось ли вчера вечером или сегодня утром чего-нибудь необычного? Меня интересуют любые мелочи, что угодно, что шло не так, как всегда.
Она отрицательно помотала головой.
— Нет. Все было совершенно как обычно, мы поужинали, легли спать, ночью нас ничего не беспокоило, никто не будил. Потом я проснулась… Я все время просыпаюсь раньше Камила… просыпалась, — она судорожно вздохнула. Кайлен успокаивающе погладил ее по руке:
— Не волнуйтесь, не спешите, рассказывайте, как можете.
— Все было так же, как всегда… до тех пор, пока… Пока мы не услышали его крик. — Она ненадолго зажмурилась, снова вздохнула и, открыв глаза, опять пристально уставилась на Кайлена. Ему можно было уже не слишком стараться: Ана сама станет смотреть на него, потому что ее это успокаивает.