Отвязная история

Миш Виктория

– Ладно, не плачь. Все хорошо. Мы тебя оставляем.

Они взмахнули ручками и исчезли.

Лида не успела крикнуть им так желанное:

– Останьтесь!

Нет. Ничего не изменить и не вернуть. Не переиграть. Увы! Она опять осталась одна.

***

Лида ушла из модельного бизнеса. Решение далось ей нелегко, но с поддержкой родных все получилось. Ее смешили вздохи коллег и скандальные речи менеджера, она будто умерла и родилась заново. А новой Лиде требовалось что-то совсем другое.

Она продала квартиру в центре и приобрела небольшую квартирку в зеленом, тихом

районе поближе к окраине Москвы. Два месяца девушка провела в бытовых хлопотах, увольняясь, закрывая контракт, переезжая на новую жилплощадь и даже выкидывая ненужные старые вещи.

А потом мама посоветовала ей отличный санаторий, чтобы отдохнуть. Вообще, близкие отметили нетипичную бледность и странный моральный облик Лиды. Она изменилась, и неизвестно, в какую сторону. Мама радовалась, что дочь начала есть мясо. Папа одобрял занятия ушу. И вот теперь мама уговорила ее поехать отдохнуть. То, что ей был необходим отдых, заявляли все. И вот он тут, самый лучший в мире - полезный и совершенно бесплатный, отдых под названием дача. К стыду своему, она впервые за пять лет поехала туда...

Глава четвертая

Возможно, кто-то и скажет, что полоть сорняки скучно. Лида раньше тоже так думала, поэтому на приобретенную родителями дачу не казала носу. А уж бывшие коллеги по ремеслу так вообще брезгливо называли это место огородной лужей. Лида однажды поинтересовалась: почему лужей?

– Потому что застрять можно! – глубокомысленно ответила ей Элиза, и еще так смешно оттопырила вверх указательный палец.

И кто бы мог подумать? И трех месяцев не прошло со злосчастных приключений, как Лида оказалась наедине с морковкой. Полезная вещь, кстати.

Когда мама впервые подвела к грядке, девушка заспорила: выглядит ведь как укроп. Но мама дернула растение, как мальчишка за хвостик, и маленькая рыжая красавица оказалась снаружи.

Вот и теперь, прошло, казалось бы, две недели, как Лида начала «отдыхать», а морковку опять надо полоть.

– Какая-то ты чересчур податливая, - жалостливо вздыхала родительница и предлагала каждое утро кофе. Но кофе не бодрило. Девушка сама не понимала почему.

Папа не вникал в женские проблемы, а сестер и братьев у Лиды не было. В прочем, она не жаловалась. Сидела себе на грядках, стараясь ни о чем не думать. В этом плане отсутствие опыта в прореживании ей помогло: некоторые сорняки так и норовили принять вид благородной культуры, и она в итоге оставила псевдо редиску и псевдо морковку расти чуть ли не до двадцатисантиметрового размера.

Но мама не ругала. Она чувствовала – что-то происходит, и все время пыталась установить контакт с дочерью. А двадцатисемилетняя дочь на контакт не шла.

Однажды мама отправила ее за продуктами в город, и девушка привычно закупила все в большом супермаркете. Обычный продуктовый шоппинг был нарушен вывеской недавно открывшегося магазина.

– Все для творчества.

Лида будто ведомая гипнозом молча вошла в магазин. Отказалась от помощи услужливых продавщиц и медленно прошлась вдоль стеллажей. Она потрогала бумагу, заинтересованно разглядывала краски, и даже выбрала себе две кисточки.

У нее есть свободное время и почему бы в этом свободном времени ей не уделить внимания самой себе?

Мама не стала задавать вопросов, папа вообще больше читал газеты и детективы, так что Лида облюбовала

себе уголок в саду, около увитого девичьим виноградом забора, и принялась рисовать.

Она никогда не занималась в художках, и рисовала в школе на четверку, но все это было не важно. Девушка задумчиво водила карандашом по бумаге и лицо, такое надменное и чужое постепенно принимало знакомые черты. А синие глаза... О, она смешивала долго краски, и наносила постепенно, только бы передать этот оттенок, это выражение безудержной страсти, которое она увидела тогда, до поцелуя.

Лида старалась не думать о прошлом и не мечтать о новой встрече. Она знала, что феи оставили ее. Каким-то сто двадцать пятым чувством знала это. И все же девушка не могла не рисовать портрет.

Вышло три неудачных, и один немного похожий эскиз. Родителям она рисунки, разумеется, не показывала, и мама, если и изводилась любопытством - что же такое она рисует, но ей хватало такта не спрашивать.

– С праздником.

Лида вздрогнула и чуть не упала с табуретки. Нина Васильна, дальняя соседка с дач, в прошлом – почетный работник библиотеки, а ныне бодренькая почти восьмидесятилетняя старушка стояла рядом на садовой дорожке.

Когда Лида впервые увидела ее в саду – та иногда приходит к маме поболтать о том, о сем, она испугалась. У Нины Васильны было какое-то не шибко выразительное лицо, мускулы двигались то ли неохотно, то ли редко, и даже казалось, что на ней - маска. Но, разумеется, это было не так и старушенция даже умела заливисто хохотать.

То ли она подгадывала, то ли так происходило случайно, но каждый ее визит попадал на праздник. Она так и начинала свое приветствие:

– С праздником!

Сначала Лида искренне интересовалась, какой же сегодня праздник. Потом, махнула рукой. После вышеуказанного приветствия выбегала из дома мама, всплескивала руками и приглашала гостью отметить. По состоянию здоровья Нина Васильна употребляла только водку, ну и мама с ней заодно. Папы обычно в этот момент не было, ровно, как и родственников старушенции. И нельзя было сказать, что ее бросили на свежем воздухе одну, нет. Дети и внуки, чередуясь, приезжали каждые выходные. Но ведь праздники не всегда попадают на выходные, верно?

В принципе, Лиде было все равно. Мама – взрослая женщина и имеет право отметить праздник семьи, Троицу, Казанскую или что они там отмечали в прошлый раз? Причем, женщины сидели тихо-мирно на веранде, закусывали и вели светские беседы о жизни других дачников. Все нормально. Поэтому никакой неприязни Лида к соседке не питала, только старалась не сталкиваться с ней в темноте. Уж больно выражение лица у нее каменное.

– Здравствуйте, а мама в доме.

Между тем, гостья не уходила. Она стояла рядом и внимательно рассматривала Лидин набросок.

– Твой что ли?

Старушка, видимо, впечатлялась портретом.

– Красивый. Женатый небось?

Лида с недоумением перевела взгляд на лист, где располагалась одна голова. И как она догадалась, не видя правой руки?!

– Да итак понятно. Был бы свободный – отказался бы от такой красоты? – старушенция неопределенно повела рукой, и с опозданием Лида догадалась, что красота здесь – это она.

– Ладно. Плюнь ты на него и живи дальше.

Нина Васильна развернулась и неспешной походкой поплыла к домику. Там уже выбегала на крылечко мама.