Отягощенные злом. Разновидности зла
Шрифт:
Один из купцов, дождавшись, когда луна зайдет за облако и станет темно, стремительно перебежал террасу, на которую на британский манер выходили двери всех номеров гостиницы, осторожно повернул ручку номера и…
Нарвался на ствол, смотрящий в лицо с пяти метров. Ствол не дрожал — держащий его не промахнется. Никто из них не промахивался — просто не умел.
— Свои…
Ствол опустился.
— Привез?
— Да, уже положил в машину…
Седой, с окладистой бородой мужчина с черными,
— Хорошо. Дверь закрой.
В номере уже было пятеро. На кровати — словно видение из сна — стояла мечеть с частью прилегающих к ней улиц, видение было настолько реальным, что хотелось моргнуть. Но это было не видение — это был трехмерный голографический проектор последнего поколения, аппарат, который здесь никто и никогда не видел и даже не представлял о его существовании…
— Засветился?
Монгол кивнул:
— Немного. Моего лица они не видели. Только глаза.
— Но глаза видели. Будешь на подстраховке.
Монгол неохотно кивнул.
— Винтовку возьмет Иса, — сказал бородач с цыганскими глазами, — тебе надо будет выехать и попрактиковаться.
— Что за винтовка?
— Заказная, — ответил Монгол, — механизм «Ли-Энфильда», стандартный прицел.
— Стандартный? Это хреново.
— Я попадаю в горного барана с такого же. Если ты…
— Стоп-стоп-стоп…
Среди спецназовцев всегда было негласное соревнование. Каждый хотел быть лучшим…
— Попрактикуешься с этим. Если не получится, винтовку возьмет Абай, но это крайний вариант.
— Винтовку могу взять я, — сказал Монгол, — я запутал следы.
— Как?
— Заказал еще одну. Оставил задаток. Сказал, что приду через две недели.
Бородач подумал. Отрицательно качнул головой.
— Не, не будем рисковать. Идем дальше. Мечеть Мохаббат-Хан, три возможных выхода. Нам потребуются три человека, чтобы перекрыть их все, плюс один на подхвате. Мне придется идти стрелком.
— Тебя могут помнить, Гиви… — сказал один из спецназовцев, — ты можешь столкнуться с кем-то, кого сам забыл.
Старшего, бородача с цыганскими глазами, звали Гиви. Чистокровный грузин, он говорил на пушту и на урду лучше, чем любой из них, потому что его отец долгое время работал в местном консульстве. Он же лучше всех знал город и потому должен был сидеть за рулем.
— Меня никто не помнит. Выхода в любом случае нет. Пути отхода — здесь и здесь. Тут будут машины.
— Может, поставим пару хлопушек?
— Нет. Может быть паника.
Все знали Восток и прекрасно понимали, что такое паника в восточном городе. Это намного хуже, чем, скажем, давка после футбольного матча… улицы в восточных городах, по обыкновению, узкие, а люди привыкли делать то же самое, что и все. «Быть как
— Да ну. А если мы пристрелим этого урода, они в ладоши похлопают, — мрачно заявил один из спецов.
Гиви подумал.
— Один. Хорошо, пути отхода, полицейские посты…
— Надо избегать основных магистралей. Полицейских постов не будет, — сказал другой бородач, — полицейские тоже жить хотят.
Все понимали, о чем идет речь. Не раз и не два было, что после пятничного намаза и обязательной за ним проповеди разъяренная толпа вырывалась из мечети, подобно потоку раскаленной лавы, и катилась по улицам, грабя, убивая, поджигая, оставляя за собой выжженную землю. Оказаться в один прекрасный день, точнее в одну прекрасную пятницу, в полицейской машине недалеко от мечети на пути этой толпы — не самый лучший способ умереть.
— Пути отхода?
— Основной — вот сюда…
— Это же в обратную сторону.
— Ну и что. Все ожидают, что мы будем отходить к первой национальной магистрали, на Пешавар. А мы пройдем обратным путем на Кветту.
— Он прав, — сказал еще один бородач, — я служил здесь еще до всего. Знаю переходы в горах. Границу перекрыть невозможно.
Гиви хмыкнул.
— А если беспилотником вдарят, не разбираясь?
— Каждый из нас знает схему опознания или нет?
Бородачи даже не стали подтверждать это — конечно же, каждый знал. Все они были старой гвардии, давно уже выслужившие свои сроки. Кто-то стал водителем-караванщиком, кто-то держал охотничьи угодья, кто-то на землю осел, кто-то занимался с пацанами. Но никто не забывал того, чему их научили в молодости, через что они прошли. Сплав опыта, осторожности и силы делал их очень опасными.
— Где поставим стрелков?
Все взоры обратились к чеченцу. Чеченец был самым сведущим среди них в таких вот делах, потому что среди горцев налет, засада, разгром — это их, это впитывается с молоком матери, они этим живут. До сих пор в горах отцы приводят сыновей в хорошо знакомые ущелья и учат, как нападать, — точно так же как их самих учили отцы, а их отцов — учили деды.
— Первого здесь, — чеченец использовал лазерную указку, чтобы показать место, — вот здесь. Самое главное, когда хлынет толпа, надо оказаться у машины. Второго — здесь, третьего — здесь. Надо понимать толпу, не пытайтесь противостоять ей, это все равно что плыть по горной реке против течения.
— Давайте посмотрим записи… — сказал Гиви.
Записи у них были — движение толпы после намаза изучалось не один раз, снималось с беспилотника-невидимки, пролетавшего над Пешаваром. Ничто, не единая мелочь не оставались без внимания.