Отыгрывать эльфа не просто
Шрифт:
— А зачем затаскивать? Командир, мы его просто по бревнышку с берега принесем, а соберем уже внутри.
— Тут глубина знаешь какая, бултыхнешься — долго гнить придется.
— Ништо! Веревкой обвяжусь — вытащите.
Нарубив на берегу четырех-пятиметровых бревен и подготовив шесты для перемычек, мы принялись за сооружение вершины деревянного зодчества. Переноска бревен на руках, по качающемуся под этим весом плоту, довольно интересное и андреналиновыделяющее занятие. К чести хумансов и моей заодно, никто купаться не отправился, конструкция держалась крепко, только иногда поскрипывала под ногами. Накидав бревен внутрь круга, мы все с удивлением и опаской принялись следить за действиями обвязанного веревкой Сергеича. Сперва, вооружившись длинной жердью, он принялся ощупывать
ГЛАВА 31
Ключ на старт!
16.07.1941
Старшина Дроконов Валерий Сергеевич
Однако командир со своими каменюками что-то скрывает. Вот сердцем чую, что-то не так, то ли недоговаривает, то ли еще что-то. Вот сегодня на стройке какой-то дерганый был, задумчивый. Да и с Лешим шептался о чем-то. Нет, надо будет все же посмотреть, что он на этом болоте делать будет. А так как он парень осторожный, да со слухом и зрением у него все хорошо, надо что-то придумывать. Просто так за ним не пойдешь — засечет. Надо что-нибудь похитрее. Хорошо бы его у того болотца подловить. Только забраться подальше, чтобы не заметил. Вот так и сделаю. Как только он уйдет, — подожду чуток, а потом сразу к болотцу. Луна вон вовсю светит. Да и идти не так уж далеко.
Отрядивши сам себя в первую смену часовым, я принялся скучать в ожидании дальнейших действий командира.
После позднего ужина умаявшиеся за этот показавшийся бесконечным день бойцы уснули моментально. Капитан, правда, еще немного с Ссешесом поговорил о зельях, но потом тоже вырубился. А примерно через полчасика командир ко мне подходит и говорит:
— Сергеич, я тут пойду пройдусь, погуляю. Когда буду возвращаться, не знаю. Как сам ложиться станешь — предупреди следующего часового.
Ну я, не будь дурак, головой-то киваю:
— Есть, товарищ командир, будет сделано. Не сомневайтесь.
А сам про себя: «Ничего! От моего любопытства тебя, командир, не убудет. Хоть и не раз мне говорили, что из-за него я в разные истории влипаю, но тут, как говорится, ничего поделать не могу. Натура, видать, такая, да и меняться уже поздно. Все-таки пятый десяток пойдет». Ну, так вот, отправил я командира, разве что только вслед платочком не помахал. А как только он ушел, принялся ждать. И до того мне это ожидание встало — как серпом по одному месту. Еле-еле полчаса выждал. Взял да разбудил Генку — он парень вроде спокойный, размеренный. Передал ему пулемет и приказал сторожить. Сказал, что командир отошел по делам побродить, и я тоже сейчас отойду…
— Как возвращаться буду, крикну, а командира сам знаешь — нарисуется из темноты за спиной и поздоровается. Это он называет тренировкой бдительности. Сам однажды от такого чуть в штаны не наложил. И ведь даже не усмехается, зараза, все на полном серьезе говорит. Так что повнимательнее…
Подождал, пока Гена освоится, немного глаза протрет, и по-тихому, чтоб еще кого ненароком не разбудить, потрусил в сторону знакомого болотца. Ну, в темноте мне ходить-то не привыкать. В разведку в свое время немало походил. Да и какое тут расстояние — пара километров
Быстро дойдя до болотца, старшина обошел его по правой стороне и пристроился в густых кустах ивняка под разлапистой ольхой, неведомо как затесавшейся в окружающие дубки. Внимательно осмотрев место, поудобнее переставил отложенный вчера аккуратный, сухой сосновый чурбачок и принялся осматривать залитые серебристым светом луны окрестности. Хотя прутья ивняка и загораживали поле зрения, для большей маскировки старшина решил их все же не трогать. Командир — человек бывалый, вдруг заметит разницу, а что в темноте он видит, да и считай, что получше, чем на свету, случаев убедиться у Сергеича было уже предостаточно.
И куда эти немцы сховались? Ведь уйти они из этого круга не могли. Не могли… Значит, где-то тут. Сейчас надо по-тихому подкрасться, оглушить и связать парочку, ну а остальным — не повезло.
Примерно такие мысли проносились у меня в голове после того, как я оставил старшину охранять покой спящих соратников. В принципе к этому времени железные солдаты рейха должны были уже размягчиться или покрыться коррозией. Шутка. Просто отсутствие командиров, бесконечные попытки выйти из заколдованного леса, до кучи, — думаю, в прошедшие ночи они если и спали, не больше пары часов. Как говорится, психофизическое состояние подопытных стремится к оптимальному.
О! Вот и первый кролик! Правда, почему-то мертвый. Внимательно рассматриваю скрючившееся на земле тело и с удивлением узнаю следующие факты из его биографии. Во-первых, перед смертью доблестный солдат вермахта успел обгадиться, и, видимо, не по одному разу. Во-вторых, умер он, как ни странно, от собственной руки — располосовал себе запястья и отбросил коньки от потери крови. Причем так как оружия, за исключением валяющегося рядом маленького перочинного ножичка, при трупе не наблюдалось, это навело на определенные мысли.
Дальнейшее обследование выявило многочисленные порезы и синяки, покрывающие тело, замечательно гармонирующие с прокушенными в нескольких местах губами. Все это вместе с довольно непрофессионально перепиленными запястьями вызвало у меня скептическую усмешку и сильные опасения в сохранности оставшегося поголовья немцев. Неужели всего несколько ночей в нашем гостеприимном лесу смогли так повлиять на человеческую психику? Хотя… какая мне разница?
Перемещаясь по заросшему молодой порослью старому торфяному болоту, я все больше и больше выходил из себя. Причем не яркой, алой от крови человеческой яростью, а кристально чистой, смешанной с пещерным эхом и тьмой ночи темноэльфийской.
— Ssussun! Ssussun pholor dos! — беззвучно, одними губами прошептал я в темноте.
Нет, иногда такое среди рабов, предназначенных в жертву Ллос, случается, но тут-то они из-за чего с ума сходить начали? Ну постреляли в них из темноты, ну не могут они из этого места выйти — это же не повод кончать жизнь самоубийством?
Громко зашипев от досады, я продолжил поиски. Буквально через триста метров в небольшой ямке, образованной двумя громадными, в полметра каждая, кочками, обнаружил скрюченную фигуру, одетую в ошметки фельдграу. Причем лежал немец, судорожно вцепившись в карабин с примкнутым штыком. Подойдя ближе и внимательно осмотрев хуманса, я убедился в его относительно хорошем состоянии и пригодности для моих целей. Во всяком случае, данный индивидуум соответствовал следующим критериям для проведения предстоящего мне опыта с высокими энергиями. Во-первых, он дышал. Во-вторых, на первый взгляд переломов на тушке не наблюдалось, а значит, тащить его не надо — сам как миленький пойдет. Самое главное тут — подобрать аргумент поизящнее. Хм… Ладно, вроде уже решил и не обращать внимания на извороты своей психики, но тут не прикольнуться сам над собой просто не могу. Если бы поехал на игру троллем или орком, то фраза, которую я только что подумал про себя, звучала бы примерно так: «Самое главное тут — подобрать аргумент поувесистей». Кстати, с постоянным менторским тоном надо будет попробовать что-то сделать. Хотя на фоне всего остального моего сумасшествия это такая мелочь, что ею можно пренебречь.