Отыщу тебя среди звёзд
Шрифт:
— А теперь поподробнее, — попросила Нила, — и желательно, по порядку.
Сатим вздохнул.
— По порядку будет очень долго.
— Ну ты уж попробуй.
Сатим вздохнул ещё раз.
— Ладно, — сдался он. — Моя планета называлась Наширан. И она находится в одной из тех Вселенных, куда порталы отсюда открываются очень редко. Правда… — Сатим поднял взгляд и посмотрел куда-то над головой Нилы, вздохнул снова, и только потом продолжил: — Ну, ты вряд ли поверишь, что есть другие порталы в миры, более странные чем всё, к чему ты привыкла?
— Где живут люди-овощи? — Нила нервно рассмеялась. —
— Насчёт овощей я не в курсе, — признался Сатим. — Но ты наверняка догадываешься, что есть миры, где совсем не работает псионика?
— Конечно. Я даже в таких бывала.
Сатим понимающе кивнул.
— Тогда ты, наверное, можешь представить, что есть миры, где то, что вы называете псионикой, работает в десятки раз сильнее.
Сатим смотрел на Нилу, как будто ожидал реакции. Нила смотрела на Сатима.
— Теоретически, такое возможно, — признала она. — Сатим, я видела много странного. Моё воображение открыто для нового.
— Ну, что ж… Я из одного из таких миров. Обитатели моей планеты изначально имеют две формы. Человеческую и драконью.
— И… Почему об этом нельзя говорить? — наконец спросила Нила.
Сатим вздохнул.
— Я не знаю. Адриана сама из подобного мира. Вернее… Вернее, с ней всё сложнее. Её мир — это что-то вроде мета-вселенной. Он находится сразу везде и негде.
Нила вздрогнула, потому что слова Сатима почти в точности повторили то, что говорила ей Адриана.
— А по подробней? — уточнила она.
Сатим снова вздохнул, отвернулся выгадывая время и подбирая слова, потом сел на скамейку рядом с Нилой, облокотился о колени и повернув голову посмотрел на неё.
— Она называет это «Бездной». Её мир — мир где женщины, но это далеко не то, что ты слышала об Унн-Ран. Абис поделён на острова, которые парят в пустоте. Там нет космоса, как мы его понимаем, нет космических кораблей. Говорят, когда-то её мир был цельным, как наши миры, но великая катастрофа расколола его. Каждым островом или архипелагом правит демонический род, во главе которого стоит матриарх. Полагаю, Адриана была одним из таких матриархов, но что-то произошло… И теперь она здесь, — Сатим помолчал, но затем продолжил: — На Нашаране их называли «демонами». Рассказывали, что они странствуют по разным мирам, чтобы устанавливать там свою власть и собирать кровавую жатву. Они соперничают с другими, живущими в такой странной Вселенной, называемой Небесами, за души людей. И сила каждого их рода строится на количестве подчинённых рабов.
Сатим снова замолк, как будто пытаясь высмотреть что-то в лице Нилы.
— Я не могу сказать, что принимаю такую терминологию, — пояснила она. — Но готова согласиться в рабочем порядке. Детали можно додумать потом.
Сатим кивнул.
— Нашары — древняя раса и хорошая добыча для таких как она. Мы — всего лишь осколок куда более древнего народа, теперь почти вымершего и рассыпанного по вселенным. Но мы очень ценны для них как рабы. Поэтому она выкупила меня у Кувердана. Поэтому никогда не отпустит меня.
Наступила тишина.
— Допустим, — после паузы произнесла Нила. — То есть, насколько я понимаю, ты правда можешь превращаться в дракона?
— Я могу превращаться в чистый свет, — отозвался Сатим. — женщины в ваших мирах
— Ага, что вы похищаете принцесс.
— Мы НЕ похищаем принцесс, — Сатим вздохнул и подарил ей мягкий взгляд. — Я не в ответе за другие планеты, на которых выжили остатки нашар, но в моём мире никогда не обидели бы девушку, будь она принцессой или пастушкой. Дело в том, что души нашего народа перерождаются в разных племенах. А сила нашара по-настоящему раскрывается лишь тогда, когда он встретит свою пару. Которая…
— Может переродиться в теле инопланетной принцессы, — закончила Нила. — Довольно сказочно.
— На самом деле — печально. Многие из нас умирают, так и не отыскав свою единственную, потому и без того оскудевший народ медленно угасает.
— Итак, ты всё-таки не можешь превратиться в дракона?
Сатим покачал головой.
— Без моей нашаа — нет.
— Поэтому ты всё ещё здесь?
— Нет, — Сатим узмыльнулся. — Это забавное, но не самое лучшее место для поиска Истинной. Демоны как Адриана собирают силы других народов в магические камни, так же делают и со своей. Каждый демон может создать один камень души за сто лет, и таким образом получить особые, уникальные способности. Так же и мой народ. Мой камень души едва заполнен, я действительно очень молодой нашар. Он был у Кувердана после того как меня продали ему. А теперь Адриана выкупила его. И я не могу просто сбежать, не могу уйти от неё, пока моя душа у неё в плену.
31
— Значит, документы тут не при чём.
Сатим медленно кивнул.
— Но я был очень тронут, когда ты отпустила меня.
Нила вздохнула и потёрла виски.
— Извини, но это всё звучит уж очень… фантастично. Даже для меня. Как ни стараюсь, не могу представить твой мир. Там тоже нет космоса, как и в мире Адрианы?
Сатим едва заметно улыбнулся.
— Нет, там есть и космос, и планеты. И мы, нашары, можем странствовать между звёзд без помощи кораблей. Если, конечно, нашла любимая нас пробудит.
— Как тогда вы можете дышать?!
— Мы не дышим. Мы — свет. Энергия. Воздух нужен только нашим человекоподобным телам.
— Тогда зачем вообще вам человекоподобные тела? Как случилось, что вы живёте в этой… форме… до того как обретёте свою настоящую?
— Я не знаю, — Сатим пожал плечами и ощутимо погрустнел. — Многие знания были утрачены после «рассеянья». Так мы называем тот катаклизм, который, возможно, разрушил и мир Адрианы.
— И как может быть, что ваши женщины перерождаются совсем в других телах?! Этого ты тоже не знаешь?
— Наши души — свет. Когда тело гибнет, душа отправляется в странствие от звезды к звезде. Она может остановиться на любой планете и в любой вселенной. Шанс отыскать свою единственную нереально мал.
Нила покачала головой.
— Даже не знаю… Наверное, мне хотелось бы увидеть твой мир.
Сатим легко и мечтательно улыбнулся.
— Он прекрасен. И мне кажется, он бы тебе понравился.
— И все… все нашары владеют псионикой?
Сатим серьёзно кивнул.
— Мы не выделяем это как особую способность. Это просто часть нас. Те маленькие частички нашей души, которые прорываются наружу из физического тела.