Отзвуки прошлого
Шрифт:
– Да? – Опять женский голос. Послышалось легкое дыхание, а затем вопрос: – Леночка, это ты?
У Лены от неожиданности подкосились ноги, она едва не села на горячий асфальт. Видимо, она растерялась настолько, что с трудом соображала. Инстинкт самосохранения тоже почему-то не сработал, и она произнесла слегка дрожащим голосом:
– Да, это я, Людмила Романовна.
– Ну наконец-то, девочка моя! – голос Людмилы Романовны стал неестественно приветливым. – Ну сколько можно прятаться от нас с Ильей Борисовичем? Когда же мы тебя у нас увидим?
Лена
– Я уже все уши Боре прожужжала, что нам давно пора познакомиться с тобой. Как насчет субботы? Часика в три? Леночка, ты меня слышишь?
– Да, Людмила Романовна, я вас слышу. Спасибо за приглашение, – отозвалась Лена, уклонившись от ответа на само приглашение. В эту минуту ей захотелось выпалить все грубости, просящиеся на язык, но ничего похожего она, конечно, не сделала, напротив, произнесла вежливо, старательно выговаривая каждое слово: – Скажите, пожалуйста, а Боря дома?
– Его нет. И я, к сожалению, не знаю где он, – последовал ответ с легким налетом разочарования. – Боря очень самостоятельный мальчик, впрочем, тебе это и самой хорошо известно, Леночка. Вы же с ним… дружите, – специально помедлив перед словом «дружите», сказала Борина мама. – А ты не пробовала ему на сотовый дозвониться?
Мысль не была оригинальной, но Лена ухватилась за нее руками и ногами.
– Да, спасибо. Я так и сделаю.
А на следующий день в школе Лена набросилась на Борю, едва они встретились. Она затащила его под лестницу, где всегда происходили самые интересные вещи в школе, не дав даже поздороваться с ребятами.
– Борь, что за дела? – Лена обиженно поджала губы. – Я тебе вчера на мобилу обзвонилась, а ты все недоступен и недоступен.
– А я его специально отключил. – Борька полез за пачкой сигарет в карман кожаного пиджака, попутно взглянул на часы.
Он привык смотреть на них по поводу и без повода. Эти командирские часы, подарок деда, были предметом зависти всех парней в школе, и Борька не упускал возможности похвастаться ими. Разумеется, он с ними не расставался. Все это промелькнуло в сознании Лены, в то время как она наблюдала за действиями Бори. Он закурил, щелкнув зажигалкой, и, выпустив струйку дыма в потолок, повторил, глядя ей в глаза:
– Понятно тебе? Специально.
– Но зачем? – растерялась Лена.
– А затем. Не хотел, чтобы ты мне позвонила и сказала, что сегодня наше свидание
И тут до Лены дошло то, что Борька оставил, так сказать, за кадром.
– А-а-а! Так ты хотел дать мне понять, что ты тоже можешь быть недоступным?
– Ну, допустим, – нахмурился Борька.
– Чепуха какая-то! – Лена почувствовала, как в ней накапливается раздражение. – Мы же все равно не смогли встретиться, а я еще и дергалась каждые полчаса. Мне даже пришлось тебе домой звонить. – Она криво усмехнулась, вспоминая вчерашнее шоу. – Представляешь, меня наконец-то пригласили к вам в гости. Ты бы слышал, каким сахарным голоском твоя мама со мной беседовала. Умора.
– Лен! – В тоне Борьки появились предупреждающие нотки.
Лена не стала их замечать, как и то, что он (редкий случай!) назвал ее Лена, а не Алена. Наверное, в эту минуту ею управляли не чувства, не разум, а давняя, долго сдерживаемая в себе обида.
– Ну что Лен! – отрывисто произнесла Лена, нервно крутя кольцо на пальце. Она была так раздражена, что не отдавала себе отчета в том, что говорит. А говорила она, прямо скажем, ужасные вещи: – «Уси-пуси, Леночка, когда же ты к нам придешь! Я все уши Боре своему прожужжала, так хочу с тобой познакомиться, деточка. Как насчет обеда? В эту субботу? Мы будем так рады, так рады…»
– Эй, полегче на поворотах. – Точным щелчком, почти не глядя, Борька отправил окурок в урну и сухим, не терпящим возражения тоном произнес: – Вот что я тебе скажу. И ты уж, пожалуйста, запомни это раз и навсегда. То, что я открыл тебе семейные фишки, еще не значит, что ты можешь вот так говорить о моей матери. Она все-таки моя мать.
– А я не люблю лицемерия! Больше всего в жизни! – отрезала Лена, заводясь.
Нотации читать вздумал, мамочку выгораживать. Да от нее самой все живое нужно защищать!
– А по-моему, тебя не с этого ломает! – У Борьки, похоже, тоже сдали нервы. Щека дернулась, лицо помрачнело, брови сошлись на переносице.
– А с чего же еще?
Раздался звонок на урок, но они его не услышали.
– С того, что тебя с твоим новым папашей заносить стало! Рулишь его «мерсом», да все не в ту сторону! Неужели ты не видишь, что он твою любовь купить хочет! Во, брюлик подарил! Что там дальше в списке?
Лена отшатнулась:
– Я думала ты обрадуешься, что у меня в жизни отец появился. А ты?
– Ну, что я? Что? Не ты ли сейчас говорила, что лжи не терпишь? Выходит, что не вся правда тебе по вкусу?
– Дурак ты, Шустов! – выкрикнула Лена, гневно сверкнув глазами.
– Сама дура, Серова! – отплатил он ей той же монетой. И с противной ухмылкой, которую Лена сто лет у него не видела, уточнил: – Или теперь Драгомилова?
Лена развернулась и, ни слова не говоря, пошла к выходу. Обида захлестывала ее.
– Лен, вернись! – крикнул Борька.
– Не вернусь! Никогда не вернусь! – бросила она через плечо, удаляясь от него походкой разгневанной королевы.