Отзвуки серебряного ветра. Мы — были! Дилогия
Шрифт:
Полковник с удовлетворением отметил для себя все эти внешние признаки – девчонка готова сломаться, уже достаточно напугана. А не сломается, пусть пеняет на себя. Надо еще приказать, чтобы ее раздели, и пусть, пожалуй, изнасилуют. Тогда сломается окончательно.
– Согласно проведенному анализу ситуации, – раздался в голове Ланы монотонный голос биокомпа, – вас не отпустят живой ни в каком случае. Во избежание пыток предлагаю активизацию «Последнего Дара».
– Почему не отпустят? – потрясенно спросила девушка.
– Раз они пошли на то, чтобы пытать аарн,
– Подготовь... – от нарастающего ужаса девушка готова была уже на все, только бы избежать кошмара, приготовленного ей эсбешниками.
Последний Дар. Мгновенная, безболезненная смерть и полное уничтожение тела. Каждый аарн располагал этим устройством, вживленным в тело. По орденским обычаям человек имел право сам выбрать время своего ухода. Предусматривался и случай, когда аарн, как Лана сейчас, попадал в ловушку, и у него не оставалось иного выхода, кроме как умереть. Девушка и сама поняла, что живой ей не уйти – выпытают все и зверски убьют. Все равно умирать, так хоть оставить эту нелюдь с носом. Она расстроит их планы. Пусть своей смертью, но расстроит, не даст причинить зла братьям и сестрам. Еще Лана вспомнила, что последние минуты перед применением «Последнего Дара» всегда становятся известными в ордене, последние слова уходящего слышат все аарн, все до единого, где бы они ни находились. Мастер узнает о планах зверья и сможет предотвратить беду, которую они способны принести в мир.
– Разденьте ее! – донесся до ушей девушки приказ полковника, и чужие, грубые руки сорвали с нее форму.
Обнаженную плачущую девушку поставили перед столом, стоявшим у стены. Господин полковник, издевательски ухмыляясь, подошел к ней и приложил шипастый стержень к низу ее живота, прямо к трогательному, малозаметному треугольничку волос. Лана почти физически ощутила, как эти шипы раздирают ее тело. Но она сумела сдержать себя и не вздрогнуть, она находилась уже не здесь, она прощалась с миром. Только подняла голову и посмотрела полковнику прямо в глаза.
Эсбешник в изумлении отступил на шаг – с лица девчонки почему-то исчез страх, оно снова стало мертвенно-надменным, аарн смотрела на него с вызовом и презрением. Даже с яростью, – полковник физически ощутил эту ярость, вытекающую из сузившихся глаз. Полковник в некотором недоумении покачал головой и отошел к генералу – похоже, психологический портрет Ланы Дармиго оказался неверен. Что ж, посмотрим, какой она станет после изнасилования. Он отдал приказ ухмыльнувшимся оперативникам, причем четко дал понять, чтобы они были погрубее.
Девушку швырнули лицом на стол, сильные мужские руки прошлись по ее ягодицам и заставили раздвинуть ноги. Нет! Им не достанется то, что предназначено только тем,
– Зря... – донесся до эсбешников почти неслышный, дрожащий голос. – Зря, господин полковник...
– Что зря? – приподнял брови он.
– Зря вы тронули орден, – с насмешкой ответила Лана.
– И что же будет? – поинтересовался полковник, раздраженный странным спокойствием девчонки, которую по его приказу собрались насиловать. Непохоже это на нее, совсем непохоже.
– Увидите.
Лана, насколько смогла, подняла голову кверху и тихо сказала:
– Последний Дар. Активизация!
– Что за последний дар? – изумился полковник. – Мадемуазель Дармиго, не порите чуши, а лучше отвечайте на заданные вам вопросы.
Но что-то сильно беспокоило его, ощущение какой-то неприятности, а эсбешник обычно доверял своей интуиции, она никогда еще его не подводила. Девушка не обратила на полковника никакого внимания. Из ее глаз продолжали литься слезы, но они были устремлены вверх, как будто она видела там что-то недоступное остальным. Из искривленных губ вдруг полились наполненные страстью слова, странные, непонятные господам безопасникам слова, они буквально звенели в тишине:
– Прощайте, братья и сестры мои! Я так много хотела сделать, так много городов построить. Я так хотела любить и быть любимой. Но мне не дали... Я ухожу. Прощайте и помните Лану Дармиго! Я люблю вас всех!
Полковник открыл было рот, чтобы сказать что-нибудь насмешливое, но не успел. Яркая вспышка ударила по глазам, и взрывной волной его отшвырнуло к стене. Тренированное тело не подвело, мгновенно сгруппировавшись, в руке появился плазмер. Но ушиб все равно оказался сильным, и эсбешник далеко не сразу сумел подняться на ноги, шипя от боли. Затем помог встать отчаянно клянущему все на свете генералу. Первым, что они оба увидели, оказались обугленные трупы оперативников, собиравшихся по приказу шефа насиловать Лану. Между ними виднелось небольшое выгоревшее на ковре пятно, это было все, что осталось от несчастной девушки.
– Как это могло случиться?! – донесся до ушей полковника разъяренный рев генерала. – Как вы могли это допустить?!
– Но у девчонки не оставалось никаких устройств, ее тщательнейшим образом обыскали! – попытался защититься он от гнева начальства. – Кто мог предполагать, что в ордене даже у таких соплюх в тело встроен самоликвидатор?!
– Вы обязаны были подумать об этом! Вы обязаны были предположить! Проклятье, снова все сорвалось! А мне теперь с министром финансов объясняться, куда это мы дели такую прорву денег. Учтите, полковник, в следующий раз извольте усыпить орденскую сволочь и удалить самоликвидатор перед допросом!