Овцы смотрят вверх
Шрифт:
Паркингтон, Техас:
– Ужасная диарея!
– Примите эти таблетки…
Хейнспорт, Луизиана:
– Ужасная…
– Примите…
Бейкер-Бэй, Флорида…
Филадельфия, Пенсильвания…
Нью-Йорк, Нью-Йорк…
Бостон, Массачусетс…
Чикаго, Иллинойс:
– Доктор, я понимаю, сегодня воскресенье, но мой ребенок в ужасном состоянии. Помогите мне…
– Дайте ему детский аспирин и завтра приезжайте в мой офис. До свидания!
США, ПОВСЕМЕСТНО: неожиданный рост спроса на очень маленькие гробы – для младенцев, погибших от острого энтерита.
Май
Хватай, где плохо лежит
Одеяло
– Так где же они, эти долбаные ублюдки? – не прекращал бормотать во время похорон жены Джерри Торн.
Нэнси хоронили в маленьком городке в Пенсильвании, где она родилась и где до сих пор жили ее родители.
– Кому пришла в голову эта вонючая идея – все от всех скрыть?
Собравшиеся понимали, что безутешный вдовец перегибает палку – такого рода речи никоим образом не соответствовали скорбному тону похоронной церемонии, которую вел священник, приглашенный из соседнего городка (местный страдал энтеритом). Но они притворились, что не слышат Торна.
Правда, Торн имел в виду не гостей. А гостей съехалось немало, и многие из них были важными и/или знаменитыми. Прилетел Джейкоб Бамберли с женой, хотя и без детей (у тех был энтерит). Прибыли в часовню и представители государств, которым оказывала помощь организация «Спасем Землю». Собирался прилететь Мозес Гринбрайер, но, к сожалению, и он, и его жена Элли были нездоровы (энтерит). Явились и старые друзья семейства,
– Господи, что за напасть, – продолжал он ворчать. – Ни одного репортера! Ни одного телевизионщика. А я ведь специально надрал задницу этой «Эй-би-эс»!
Он был неправ. Была одна девушка, корреспондентка местной еженедельной газеты с тиражом в двадцать тысяч экземпляров.
Перед самой кремацией случился неловкий момент, когда некая дама, пытавшаяся проскользнуть в туалет, поскользнулась в проходе между рядами и упала, но все посчитали уместным не обращать на это внимания и не стали поднимать ее. Наконец гроб был предан огню, и все собравшиеся вышли под желто-серое небо Пенсильвании.
Поначалу Джерри был против кремации – его смущало то, что жена будет сильно дымить. Но потом, когда он увидел шрамы на ее коже, пришлось согласиться.
На месте солнца на небе висело мутное светлое пятно с диффузными краями – погода на этой неделе выдалась отменная! Торн, не отбрасывая тени, с лицом напряженным и белым как бумага, не уставая, повторял:
– И где все эти ублюдки? Я их поубиваю!
– Так ведь эпидемия, ты же знаешь! – сказал мистер Каупер, тесть Джерри Торна, единственный из собравшихся, кто старался выдержать приличествующий случаю тон, а потому явившийся в черном костюме, под которым его в течение всей службы немилосердно трясло. – Говорят, в Нью-Йорке вообще катастрофа!
Рядом тащилась его жена, которая раздражала его тем, что, стоя рядом, на всю часовню сморкалась – правда, не от обилия слез, а от простуды. Высморкавшись в очередной раз, она попросила ее извинить и ненадолго ушла. Обычные нынче проблемы.
– Эпидемия, как же! – не унимался Торн. – Это все правительство! Ему не понравилось, что я разворошил эту вонючую кучу!
И в этом не было и доли хвастовства. Торн испытывал немалую гордость оттого, что свой статус одного из директоров организации «Спасем Землю» он использовал для того, чтобы поднять шум вокруг смерти Нэнси и причин, по которым она отдала концы. В результате его действий все курортные места на Атлантическом побережье, на Карибских островах, а также на всей океанской акватории вплоть до Бермудских островов лишились десятков тысяч туристов. Официальные лица утверждали, что количество люизита, сброшенного в океан в 1919 году, не могло загрязнить столь обширную зону, что это была чистая случайность, что траулер зацепил всего два контейнера, содержимое которых станет практически безопасным уже через несколько дней. На Торна это не произвело никакого впечатления. Он нашел по крайней мере еще одну жертву газа, смерть которой постарались замять, а также, предположительно, родственников восьми других пострадавших, на которых якобы оказывалось давление, и они отказались давать показания. Но публике и этого было достаточно – солгавшему раз веры нет ни в чем! Люди отменяли туры и планировали отдых в других местах. Хотя куда можно поехать, чтобы не стать жертвой толпы, которая ненавистных американцев готова забить камнями до смерти? В Грецию? В Испанию? Нет, там – вонючее Средиземное море. Придется, как видно, отпуск провести дома.
Подошел священник, преподобный Хорас Кирк.
– Очень трогательная церемония, благодарим вас, – сказал мистер Каупер.
– Спасибо!
– Я подам на этих ублюдков в суд, – неожиданно сказал Торн. – Если это именно то, чего они хотят.
Мистер Каупер, желая успокоить зятя, тронул его за руку:
– Ты перенервничал. Пойдем в дом, и постарайся отвлечься.
– Нет уж! Я еду к своим адвокатам. Даже если на это потребуется все, что у меня есть, я задам перцу уродам, которые сбросили газ в океан.
– Мы все понимаем, как повлияла на вас эта трагедия, – сказал мистер Бамберли, принимаясь, как и мистер Каупер, успокаивать Торна, – но вы должны понимать…
– Джек!
Ко всеобщему удивлению, прервала мистера Бамберли Мод, которая убирала в рукав мокрый от слез носовой платок.
– Джерри прав! – воскликнула она. – Это отвратительно! Мне все равно, когда они сбросили в океан этот яд. Яд принадлежит правительству, он убивает людей, и правительство несет ответственность – несмотря на то, что преступление было совершено давно!
– Но Мод, дорогая!
– Тебе, Джек, конечно, на все это наплевать! Самое плохое, что с тобой случается, – это когда какой-нибудь жучок начинает поедать твои драгоценные… как ты там называешь эту свою ерунду? Ты ведь не сидишь и не думаешь целыми днями – кто из мальчиков заболеет следующим! Это делаю именно я, из года в год, изо дня в день. То у них лихорадка, то тошнота, то диарея! Как долго все это будет продолжаться? Мы живем в каком-то аду!
Она едва не задохнулась от рыданий и вынуждена была облокотиться на руку священника, которую тот несколько неуклюже ей предложил, пока муж смотрел на Мод такими глазами, будто видел ее впервые в жизни.