Овцы в волчьих шкурах: в защиту порицаемых
Шрифт:
Помимо того что предприниматель концентрирует и распространяет знания, он несет выгоду людям, предлагая им выбор, которого у них бы не было без его участия.
Очевидным примером этого является ситуация, в которой предприниматель предлагает публике совершенно новый продукт. Так происходит и в более приземленном случае межвременных различий в ценах. Общество выигрывает от того, что ценные ресурсы не тратятся на производство продуктов, менее ценных, чем сами ресурсы. Они могут быть использованы в производстве более ценных конечных продуктов — тех, которые выше
Необходимо иметь в виду, что все предпринимательские операции являются строго добровольными. Люди, с которыми предприниматель имеет дело, вольны принять или отвергнуть его предложения. Если они соглашаются на сделку, то лишь потому, что предполагают получить выгоду от нее. Они могут раскаяться в своем решении и думать, что им стоило бы сделать покупку по более низкой цене или продать свой товар по более высокой. Однако это не оспаривает утверждения, что предприниматель предлагает сделку, которую на момент предложения все участники считают выгодной для себя.
Это важное утверждение, и оно хорошо характеризует предпринимателя. Применительно к операциям государства этого сказать нельзя, потому что их нельзя считать полностью добровольными.
Другим результатом процесса получения прибыли является то, что после осуществления на любом отдельном рынке возможность для его продолжения сокращается. Успех сеет семена его заката. После того как предприниматель обнаружил возможность и воспользовался ею, его задача выполнена. Как одинокий рейнджер ушедших времен, «одинокий предприниматель» должен двигаться дальше возделывать другие поля. Однако если дисбаланс цен возникнет снова, предприниматель вернется.
Стимулом для его попыток связать разрозненные части экономики, конечно же, является прибыль, которую он надеется в результате получить. Это превосходный пример благотворных эффектов системы прибылей и убытков. Успешный предприниматель (тот, кто получает прибыль) объединяет экономику, снижая различия в ценах.
Однако предприниматель, покупающий, когда надо продавать, и наоборот (который вместо сокращения ценовых различий и объединения экономики увеличивает эти различия и способствует дискоординации экономики), теряет деньги. Чем больше ошибок он делает, тем меньше его способность продолжать свою деятельность. Мы не можем надеяться на полное избавление экономики от ошибок. И все же механизм, который автоматически улучшает эффективность предпринимателей в каждый момент времени, не стоит отбрасывать так легко.
Отстаивая благотворный эффект прибыли, мы не говорили о сверхприбыли. Это важно сделать, потому что многие скажут, в духе аристотелевской «золотой середины», что умеренные прибыли приемлемы и даже полезны, но экстремизм в погоне за прибылью однозначно вреден.
Слово «сверхприбыль» всегда использовалось в дискредитирующем контексте. «Прибыль» плюс «я ненавижу этого сукиного сына» равняется «сверхприбыль» точно так же, как «твердость» плюс «я думаю, что он не прав», равняется «упрямству». (Бертран Рассел, иллюстрируя эту мысль, говорил: «Я тверд, вы упрямы, а он — свиноголовый сукин сын».) У нас нет эквивалентного термина, чтобы негативно охарактеризовать работника, требующего «заоблачной» или «немыслимой» заработной платы. Вероятно, это связано с тем, что «общественное
Оставим семантику. Очевидно, если прибыль несет пользу нашему обществу, то сверхприбыль — еще большую. Возможность получить прибыль, как было показано, знак того, что в экономике есть нестыковки, из-за которых люди не заключают взаимовыгодные сделки. Актуализация прибылей показывает, что с этими упущенными возможностями что-то делается (предприниматели следят за тем, чтобы «клубника распространялась как надо»).
Однако если возможность получить прибыль означает наличие нестыковок, то возможность получить сверхприбыль означает наличие еще больших разрывов в экономической ткани. Если одна лишь прибыль указывает, что экономическое лечение идет своим чередом, то погоня за сверхприбылью — признак масштабных действий, направленных на исправление ситуации. Вместо того чтобы считать умеренную прибыль приемлемой, а сверхприбыль — «эксплуататорской», мы видим, что чем больше прибыль и сверхприбыль, тем лучше состояние экономики.
На ум приходит медицинская аналогия. Если лейкопластырь — это «хорошо», потому что им можно лечить тело, то хирургия («погоня за сверхприбылью») — лучше, потому что она показывает, что лечат гораздо более нуждающегося в этом пациента.
Самый важный аргумент в защиту погони за прибылью основан на политической свободе.
В сущности, есть только два способа управлять экономикой. Первый — добровольный, свободный, с децентрализацией, использованием цен, системы прибылей и убытков для выявления информации и стимулов. Второй — принудительный, с центральным планированием, экономическими приказами и директивами, опорой на инициативу экономических диктаторов и подчинение всех остальных. Это диаметрально противоположные системы. Все прочие — это перестановки и сочетания двух «чистых» типов.
На первый взгляд, принудительная, или командная, экономика — сама простота. Руководители экономики просто решают, что, кому и как производить, кто получит выгоду от этого производства.
Напротив, добровольная или свободная рыночная экономика довольно сложна. Индивиду необходимо принять решение о том, что производить и как производить. Стимул — его собственное удовлетворение от продукта и от того, что он может получить, торгуя им с другими людьми. Как мы видели, свободная рыночная экономика координируется не экономическими директивами, а механизмом прибылей и убытков.
Теперь посмотрим на парадокс. Те, кто яростнее всего критикует предпринимателей, гонящихся за сверхприбылью, и всю систему свободного рынка, зачастую громко выступают в защиту децентрализации и индивидуальных прав в личных вопросах. В то же время, атакуя прибыли и сверхприбыли, они нападают не только на право индивидов свободно действовать в экономической сфере, но и на сами основы свободы во всех остальных областях человеческой жизни.
В своих нападках на прибыли и сверхприбыли, на все «прибыльные» начинания, они оказываются в одной лиге с деспотами и диктаторами.