Овладей мной
Шрифт:
— Одну пепперони и одну гавайскую.
— Дай угадаю, гавайская для тебя, — дразнит он меня.
— Конечно, — смеюсь я. — И бери все, что захочешь.
— Я возьму то же самое, что и Винсент.
— Каков отец, таков и сын, — шепчу я, идя по коридору, чтобы переодеться во что-нибудь удобное.
В безопасности моей спальни я улучаю момент, чтобы успокоить свое бешено колотящееся сердце, потому что орган не переставал трепетать с тех пор, как Алек стал гребаным альфой.
Я беру пару
Когда я возвращаюсь в гостиную, то успеваю увидеть, как Алек закатывает рукава своей рубашки. Мой взгляд останавливается на татуировках, покрывающих его кожу, а затем я вижу шрамы на тыльной стороне его правой руки и левого предплечья.
Я помню, как обрабатывала его раны теми небольшими припасами, которые у нас были, и как день и ночь молилась, чтобы он не подхватил инфекцию.
— Эверли? — Говорит Алек, чтобы привлечь мое внимание. Когда мои глаза устремляются к его лицу, он спрашивает: — Ты в порядке?
Я киваю и, указывая на клавиатуру сигнализации, напоминаю ему:
— Ты собирался показать мне, как все работает.
— Точно.
Алек проводит меня по дому, показывая, где находятся все камеры и тревожные кнопки. Он также демонстрирует, как активировать и деактивировать сигнализацию, а затем он вводит номер Питера в мой телефон.
— И твой номер, — говорю я, прежде чем он успевает вернуть мне устройство.
Уголок его рта приподнимается, и я наблюдаю, как он набирает цифры в графе ‘любовь всей моей жизни’.
Усмехнувшись, я качаю головой.
— Ты не смог устоять, не так ли?
— Нет. — Он смотрит на Винсента, затем говорит: — Пиццу скоро привезут. — Затем его глаза встречаются с моими. — Давай посидим на кухне, чтобы мы могли поговорить.
— Хорошо. — Я иду прямо к кофеварке. — Хочешь кофе?
Алек качает головой.
— Сядь, моя маленькая любовь.
Мы садимся в маленький уголок, и я чувствую нервное трепетание в животе.
Алек выглядит чертовски уверенным в себе, когда спрашивает:
— Ты поужинаешь со мной завтра вечером?
На моем лице расплывается улыбка, и я решаю подразнить его.
— У меня нет няни.
— Позволь мне перефразировать свой вопрос. — С опасно привлекательным видом он спрашивает: — Вы с Винсентом поужинаете со мной завтра вечером?
— С удовольствием.
— Хорошо. Я распоряжусь, чтобы тебе доставили платье. Пожалуйста, надень его.
Моя бровь приподнимается.
— Хорошо, а что должен надеть Винсент?
— Для него будет маленький костюмчик. — Он наклоняет голову. — Я отвезу Винсента в магазин, чтобы купить костюм нужного размера.
Он отвезет Винсента. Один?
Алек, должно быть, видит панику на моем
— Винсент будет в безопасности со мной, Эверли. Я никогда не сделаю ничего, что могло бы причинить ему боль.
— Я просто не привыкла выпускать его из виду. Это будет впервые.
Черт возьми, все происходит слишком быстро, но как мне сказать Алеку, что он не может проводить время наедине с Винсентом?
Алек встает, затем приседает передо мной.
— Со мной Винсент будет в безопасности. Я буду присылать тебе фото каждые десять минут.
Зная, что не могу быть эгоисткой, когда дело касается Винсента, я киваю.
— Хорошо.
Его лицо расплывается в улыбке, и, поднявшись на ноги, он наклоняется и целует меня в щеку. Вместо того, чтобы отстраниться, он замирает, и я чувствую, как его дыхание овевает мою кожу.
В животе порхают бабочки, и я неуверенно поворачиваю голову, пока не встречаюсь с его глазами. В его радужных глазах горят золотые искорки.
— Ты все еще хочешь, чтобы я подождал до третьего свидания?
Он хочет поцеловать меня.
Предвкушение нарастает между нами, и мне это так нравится, что я киваю.
— Я хочу, чтобы ты подождал.
Издав стон, он опускается обратно на стул.
— Ты мучаешь меня.
— Ты переживал и худшее.
Наши взгляды встречаются, затем он шепчет:
— Ты тоже.
Зная, что Винсент нас не слышит, я спрашиваю:
— Ты говорил с кем-нибудь о том, что произошло?
— Только с Мишей. — Он наклоняет голову. — А ты?
— Нет. Ты единственный человек, который поймет, через что я прошла.
Алек берет меня за руку и переплетает наши пальцы.
— Тебе нужно поговорить об этом?
Я качаю головой.
— Я бы предпочла оставить призраков в прошлом.
— О чем бы ты хотела поговорить?
Я на мгновение задумываюсь, затем спрашиваю:
— Почему твой отец стрелял в меня?
Лицо Алека в одно мгновение становится мрачным.
— Он видел в тебе обузу.
Больно слышать причину. Меня чуть не лишили жизни только потому, что какой-то человек счел меня помехой. Я бы никогда никому ничего не рассказала.
Боже, некоторые люди — мерзкие существа.
— Я знаю, ты говорил, что не был близок со своим отцом, но если у нас с тобой все наладится, ты должен знать, что я никогда не хочу его видеть. Ему запрещено приближаться к Винсенту.
Алек кивает.
— Отношения между моим отцом и мной очень нестабильны. Честно говоря, это лишь вопрос времени, когда я убью его.
Я всегда была против насилия, но это единственный раз, когда я сделаю исключение.
— А как же твоя мать? Она все еще в России?