Ой, кто идет! (Исповедь маленького негодника-2)
Шрифт:
Несмотря на неудачу прошлой попытки, Джаггернаут опять привела к нам троих детей с няньками на очередное собрание группы с неопределенным названием.
Одного из маленьких злодеев я хотел было забить, как гвоздь, в пол, при помощи своего маленького пластмассового молоточка, но это начинание не увенчалось успехом – паршивец убежал. Зато другого очень ловко и метко оцарапал кот. Знаете, я раньше был несправедлив к коту. Сегодня в его морде я нашел существо, чрезвычайно близкое мне по духу.
Нынче
Господи, как я кричал, как брыкался! Да как она посмела? Разве я могу пропустить свой любимый австралийский телесериал?
Я проснулся раньше родителей. Утро было чудесное. Взошло солнце, его свет мягко струился сквозь легкие кружевные шторы, и диковинные, переменчивые узоры ложились на одеяло. Птицы весело распевали за окном. Мне было тепло, уютно и спокойно. Я лепетал свои смешные детские словечки, складывал их в предложения, пусть непонятные, но похожие на настоящую речь. "Как здорово, – подумал я, – быть ребенком; как хорошо, когда тебя любят, согревают, оберегают. Как хорошо, что я не взрослый! Могу спать, сколько угодно, и никто меня не разбудит отчаянным криком; и не надо думать о работе, деньгах и хлебе насущном…" И я вдруг проникся такой теплотой, любовью и сочувствием к своим бедным родителям… Все-таки родные люди…
Но потом я вспомнил, кто я, черт возьми, такой, и немедленно заорал. Да будь я проклят, если позволю им подольше поспать. В конце концов, для меня это вопрос чести – разбудить их прежде, чем зазвонит будильник.
Суббота. Она опять озабочена приучением к горшку. Только об этом и говорит. Скорее всего. Ее ознакомили с очередным списком достижений крошки Эйнштейна. Без сомнения, этот маленький выскочка уже защитил диссертацию по ядерной физике и взобрался на Эверест без кислородного баллона. Почему же моя мамаша должна мучиться с маленьким негодником, который даже толком не выучился ходить на горшок!
Может, стоит сжалиться над Ней? В следующий раз, когда мне захочется совершить естественные отправления – или, говоря Ее словами, "сделать а-а", – может быть, стоит попросить Ее принести горшок и воспользоваться им по назначению?
С другой стороны, не хочется лишать себя удовольствия наблюдать, как Она бегает за мной по всему дому с горшком наперевес. В конце концов, это
Вечером я споткнулся, упал и пребольно ударился задницей об пол. И вдруг мне пришло в голову: а что, если продемонстрировать Ей новые достижения в области лингвистики? Может, это хоть ненадолго отвлечет Ее от навязчивых мыслей о горшке? И я решил поразить Ее воображение новыми словами.
– Попа, – сказал я, потирая ушибленное место. – Кака!
И что бы вы думали? Она тут же притащила горшок.
– Ты хочешь а-а, да, зайчик? – восторженно спросила Она.
Ах ты Боже мой! Если бы я хотел а-а, я бы так прямо и сказал.
Ее так просто обвести вокруг пальца! Честное слово, мне иногда даже стыдно становится. Правда, Она сама нарывается, но все-таки жалко Ее – это все равно что у ребенка отнять конфетку. (У другого ребенка, добавим. Попробовал бы кто-нибудь отнять конфетку у меня!)
Вот яркий пример Ее доверчивости и наивности. Она, как обычно, развивала тему горшка, и я после ужина решил немножко Ее поддразнить.
– А-а, – требовательно сказал я. – А-а!
– Ах ты моя умница! – защебетала Она. – Ты просишься на горшочек, да, зайчик?
Ну разумеется, как же иначе?
– Ты и вчера просился на горшочек, да, зайчик?
Ну вот, опять пальцем в небо!
Но так или иначе. Она была совершенно счастлива – такое Ей виделось только в самых волшебных снах. Она мигом слетала за горшком, быстренько стащила с меня штаны и подгузник и со значением заглянула мне в глаза. Потом показала на горшок и спросила:
– Ну вот, ты же знаешь, зачем тебе горшочек?
– Дя, – кивнул я. – Дя, дя. Она ободряюще улыбнулась.
– Ну давай, сделай что нужно. Сделаешь?
Я снова кивнул. И Она радостно кивнула в ответ.
И тогда я взял горшок и гордо надел его на голову.
Суббота. И я наконец сдался. Может быть, просто устал бороться, а может, виной тому Ее трагически-озабоченное лицо. Но так или иначе, после обеда я громко и настойчиво закричал:
– А-а! А-а?
На этот раз горшок был у Нее непосредственно под рукой, и через секунду я уже стоял на полу со спущенными ползунками.
– А теперь мы сядем на горшочек и сделаем большое, хорошее а-а, – промурлыкала она умильным голосом.
Я вздохнул и опустил задницу на противную холодную пластмассу.
– А теперь сделай большое, хорошее а-а. Большое а-а для мамочки. Ну давай… Жалко было смотреть на Ее умоляющее лицо. Я поднатужился, покряхтел и – плюх, плюх, – две крутых тяжелых колбаски стукнулись о дно горшка.