Озеро любви
Шрифт:
Анна вся дрожала. Если бы еще два часа назад кто-нибудь сказал ей, что она ляжет в постель с сыном Оливера Бейкера, она рассмеялась бы этому человеку в лицо. И вот она стоит, тесно прижавшись к Марку, и сгорает от нетерпения, и ждет, когда он разденет ее, и жаждет его волнующих ласк.
Ирония судьбы!
Больше никогда ей не придется недоумевать, как могла ее мать так безвольно позволять Оливеру делать с ней все, что он захочет. Если мама испытывала с ним что-либо хоть отдаленно похожее на то, что Анна ощущала сейчас, ей было очень трудно отказаться от него,
От этой мысли ее бросило в холод.
— Ты ведь не женат? — в ужасе прошептала она, останавливаясь в полушаге от кровати.
Несколько долгих мгновений он молча смотрел на нее.
— Нет, — наконец ответил он. — А ты? Ты не замужем?
— Конечно, нет, — воскликнула она.
Он загадочно улыбнулся.
— Конечно, нет, — тихо повторил он и шагнул к ней.
Все закружилось вокруг нее. Через мгновение она лежала на кровати, а он смотрел на нее тяжелым загадочным взглядом. В следующую секунду он наклонился, руки его скользнули ей под юбку, и он одним движением стянул с нее черные кружевные трусики.
Анна широко раскрыла глаза. Она не привыкла к столь… нескромному поведению. С другими мужчинами она всегда раздевалась в ванной и настаивала на том, чтобы был выключен свет.
Он отшвырнул в сторону скомканный комочек кружев и стал стягивать с себя одежду. Яростно рванул с плеч пиджак и запутался в галстуке… Она жадно следила за каждым его движением, с нетерпением ожидая, пока увидит его обнаженный торс. Он наконец сорвал с себя рубашку и швырнул ее на пол. Она любовалась линиями его тела, с изумлением чувствуя, что язык ее жадно скользит по губам, предвкушая вкус его обнаженной кожи.
Но он не торопился к ней. Затуманенными от страсти глазами он оглядывал ее сверху донизу.
— Расстегни пуговицы на кофточке, — хрипло проговорил он.
Ей даже в голову не пришло возразить. Она послушно стала расстегивать пуговицы. Медленно, одну за другой. Он неотрывно следил за ее пальцами, губы его подрагивали от нетерпения. Она расстегнула наконец последнюю и вопросительно взглянула на него. Он стоял, жадно пожирая глазами края кофточки, которые она стягивала руками. Между расходящимися полами светилась атласная кожа.
— Отпусти руки, — приказал он.
Она затаила дыхание и разжала пальцы. Его жадному взору предстали полные груди с напрягшимися коричневыми сосками. Она почувствовала, как они еще больше затвердели под его взглядом.
Анна закрыла глаза. Странно, но она не чувствовала никакого смущения от своей наготы, лишь жадное ожидание его прикосновений.
Но он не торопился. Почему он не идет к ней? Она разомкнула ресницы.
Он встретил ее взгляд своим, затуманенным от возбуждения.
— Теперь подними юбку, — приказал он. — Не снимай, только подними.
Анна шумно выдохнула. Почему столь вызывающее поведение ничуть не возмущает ее? На самом деле она никогда еще не испытывала такого возбуждения.
Она медленным движением согнула ногу в колене и приподняла ягодицы, чтобы поднять юбку до самых бедер. Он смотрел на нее, не отрываясь, и она чувствовала, что опять находится на грани оргазма.
— Выше, — приказал он.
Она повиновалась и подняла юбку до самой талии. Теперь он видел ее обнаженные длинные ноги, ее сомкнутые стройные бедра, треугольник волос над ними.
Он приоткрыл губы. Кулаки его были стиснуты так, что ногти впились в ладони. Но он намеренно продолжал сладкую пытку.
— Покажи мне все…
Голос его звучал хрипло и волнующе. О нет, это невозможно! Он хочет видеть ее там, где она исходит соком желания. Но она не может. Она умрет от стыда. Она еще никогда не позволяла ни одному мужчине увидеть ее тело при свете.
Но она подчинилась. И не умерла от стыда. Напротив, когда она разомкнула и развела бедра, глядя ему прямо в лицо, она испытала такое невероятное возбуждение, что внизу живота у нее возник комок сладкой боли…
Глаза Марка возбужденно блестели, он словно прикасался взглядом к сокровенной розовой плоти. Но ей было этого мало. Она ждала, чтобы он прикоснулся к ней руками, чтобы скользнул во влажную глубину ее лона пальцами. И губами. И языком. От одной только бесстыдной мысли голова ее сладко закружилась. Она непроизвольно сжала бедра и почувствовала приближение оргазма.
Но он понял, что с ней происходит, и повелительным жестом остановил ее.
— Подожди, я сейчас, — прошептал он.
Она глубоко вздохнула, стараясь выровнять дыхание и успокоиться. Ей тоже не хотелось получать удовольствие без него. Он щелкнул пряжкой брючного ремня, стал расстегивать молнию. Она поймала себя на том, что с нетерпением ждет, когда он разденется, чтобы увидеть его. Марк наконец избавился от одежды, и она тихонько вскрикнула. Вот он, большой и полный желания, направленный прямо на нее. Она без тени смущения смотрела на него, непроизвольно облизывая губы. Возбуждение ее все нарастало, и она снова стиснула бедра, приближая сладкую судорогу, но сразу же расслабилась, не дожидаясь повелительного жеста: она тоже хочет получить наслаждение вместе с ним.
Из-под полуопущенных ресниц она следила за Марком, как он, словно в замедленной киносъемке, приближался к ней. Она отчетливо различала каждый волосок на его заросшей груди, каждый мускул на его плоском животе и на длинных крепких ногах. На него она теперь избегала смотреть: одна мысль о его победоносном вторжении неизбежно приближала кульминацию.
Почему он медлит? Анна, словно во сне, смотрела, как он достает что-то из кармана брюк. Что-то маленькое, в блестящей обертке. Презерватив.
Анна ошеломленно зажмурилась. Вот теперь ей стало стыдно. Ведь у нее в голове даже не промелькнула мысль о защите. Обычно она всегда настаивала на безопасном сексе. Встречаясь с мужчинами, она задолго до постели предупреждала их о своих принципах. Нравилось им это или нет, но она всегда настаивала на своем.
Но не с Марком. Если бы вдруг у него не оказалось средств защиты, она сама даже не подумала бы о предохранении. Верх легкомыслия. Этот мужчина заставил ее настолько потерять голову, что она не позаботилась о своем здоровье.